, он стоит на палубе корабля с саблей наголо и готов сражаться с любым.
— Предлагаю спросить нашего предводителя, как нам действовать дальше, — говорит сестра Элейн.
— Я могу выступать только как член группы, — говорит наконец Матер, — и как член группы могу сказать лишь, что тут слишком много гнева. Однако в подобных ситуациях не раз получалось, что, окончательно запутавшись, мы оказываемся на пороге чего-то нового.
— Я нисколько не запутался! Я выступаю против этого проекта!
— Вы против экуменистического диалога? — спрашивает Маурисио.
— Нет, я против поглаживаний по спинке! Против межрелигиозной ловли блох друг у друга!
— Эд, — говорит Матер, — не стоит недооценивать возможностей, которые нам здесь предоставлены. В этой самой комнате я наблюдал за тем, как лауреат Нобелевской премии по физике постигал теологию процесса. Я видел, как астрономы нового поколения говорят о Боге и обретают Его в себе. Я видел, как протестанты, иудеи и католики примиряются с антисемитизмом, нищетой, экологической катастрофой, я был свидетелем того, как великие ученые освобождаются — освобождаются от своего научного жаргона. Не стоит недооценивать этот процесс.
Эд нависает над столом.
— Неужели я так многого прошу, когда хочу чувствовать себя профессионалом и взрослым человеком? Я был бы рад услышать про работу раввина Лерера. Зачем мне слушать про его мать? Авнер, я бы с удовольствием обсудил, как воспринимают Писание в третьем мире. Но я не хочу ничего слушать про ночь души, понимаете?
Авнер пронзает Эда убийственным взглядом.
— Я не желаю слушать подобные наветы на этой конференции! Это просто оскорбительно! Недостойно ученого!
— Это вы меня будете учить, что достойно ученого? — взрывается Эд.
— Стойте! Стойте! — молит Марта. — Здесь все так напружено…
— Напряжено, — поправляет ее Элейн.
— Мне от этого плохо, — говорит Марта. — Мы же не сад, где все растет, где хочет. Нам нужен лидер — тот, кто будет резать… вот так… — показывает она руками. — Если Рик не хочет, выберем другого и новую тему. Эта закончена, больше не надо.
— Полагаю, — говорит Элейн, — личные высказывания имели определенную ценность. Но мы получили от них все, что можно. Наверное, хорошо, что Эд своей критикой открыл нам новые горизонты. Мы должны быть ему благодарны.
— Но… — начинает было Эд.
— Эд, не надо мне отвечать. — Элейн поднимает руку, слышатся смешки.
— Думаю, настало время для чего-то нового, — говорит брат Маркус, — тем более, что все уже выступили.
