, осколки голубого стекла из раскопок, римские монеты, марионетки и барельефы, купленные чохом в Индонезии. Деревянная резьба майя. В большинстве всё ломаное, в комплектах хоть один предмет да отсутствует. Когда мать возвращалась из поездок, отец не упускал случая подколоть ее.
— А где же, интересно, номера два и пять? Твоя мать покупает утиль, — оповещал он Альму.
Мать и до смерти отца разъезжала в одиночку. Летом она брала с собой Альму — преимущественно на раскопки. Однажды они съездили в Ашкелон[44], а когда Альма окончила школу, в Помпеи и Геркуланум. На полках альбомы фотографий стоят впритык. Мать хранит их рядом с артефактами, впечатление от этого даже несколько пугающее. К тому же на фотографиях живые и мертвые тоже вперемешку. Нэн и Альма Ренквист в Помпеях, широко улыбаются, а вокруг мертвецы — они полегли там, куда шли по своим делам. Альма переворачивает альбомные страницы, и тела из пепла на улицах — кто обхватил себя руками, кто согнулся в три погибели — кажутся более живыми, чем прямые, точно палки, остолбенелые фигуры туристов. Какое, собственно, имеет касательство Альма к той девчушке в белых шортах? И какое отношение имеет мать к той женщине моложе ее, которая держит в руке что-то, нам невидимое и давно позабытое? Роза да и остальные, рассматривая старые альбомы, говорят о себе, как о юных девушках, но на самом деле они рассказывают не о себе, а о ком-то другом. Завтра они с матерью собирались с утра пораньше поехать кататься верхом, но Альма, хоть и завела будильник, не проснулась, а Нэн не стала ее будить.
— Ты измотана, — сокрушается она, когда Альма спускается к обеду.
— Вовсе нет, — говорит Альма.
Они выбирают тропу по-над каньоном, едут не спеша — любуются небом, пламенеющим на фоне рыжих холмов. Тучи над ними рассеиваются.
— Здесь я, пожалуй, могу понять Лиз, — говорит Альма.
— Она и впрямь выходит за него! — Нэн озадачена. — Не могу представить, какие у них родятся дети.
— Никакие.
— Ничего нельзя знать наперед. — Нэн улыбается.
Альма пригибается к лошади:
— А я знаю.
— Ты все еще встречаешься…
— Да, — говорит Альма. — Мы анализируем данные.
— А дальше что? — спрашивает Нэн.
— Господи, откуда мне знать? — Они стоят на краю каньона там, где склон отвесно падает вниз. — Возможно, мы расстанемся. — Она скашивает глаза на Нэн. — А возможно, и поженимся. Мама, я дразнюсь! Ничего подобного не будет! Мало того, нам ни в жизнь не закончить этот проект, так что пусть тебя не тревожит, что будет потом.
