— Господи, да что ты говоришь?! — закричала Элеонора, бросив карамельку на стол.
— Спокойно! — приказал Вера, твердо глядя на нее. — Спокойно!.. — Она обернулась ко мне. — Спрашиваю, ты можешь гарантировать?
— Не могу, — ответил я, потому что перечить ей тяжело.
— Пожалуйста, — удовлетворенная, Вера сделала глоток чая.
Элеонора, немного помолчав, нервно произнесла:
— Все, нужно обращаться в милицию…
— Угу, обращайся, — скептически произнесла Вера. — Допустим, припугнут они эту ничтожность. Думаешь, на нее подействует? Еще больше озлобится.
— А что же делать?!..
— Нейтрализовать ее.
— Как?! Плащ, может, подарить? Или сходить, полы тоже помыть?!
— Нет. Пусть твой благоверный ей занимается.
Элеонора покосилась в мою сторону и, столкнувшись с моим взглядом, тут же отвела свой, как от гадости.
— Вас когда разведут? — вдруг спросила Вера.
— Уже развели. Пока тебя не было, — холодно ответила бывшая супруга.
— Замечательно. Теперь Вяткин должен сделать нашей шмакодявке предложение. Пусть идут в ЗАГС и подают заявление, чтобы она поверила.
После недоуменной паузы Элеонора прыснула от смеха, как дурочка.
— Не понимаешь?.. Шмакодявка немного поманерничает, потом согласится. Летать от счастья начнет. Ты для нее уже не будешь соперницей, значит и вредить тебе не станет.
— Ну! А дальше что?.. — недоверчиво потребовала с ядовитой улыбкой Элеонора.
— Она расслабится… и тут мы ее прихлопнем.
«Как бы тебя не прихлопнули, паучиха», — подумал я, глядя на советчицу.
— Какое для женщины самое большое унижение?
— Ой, унижения здесь не пройдут, — отмахнулась Элеонора. — Она сама сплошное унижение. Она… линолеум. Ниже некуда.
Вера с горечью улыбнулась чему-то.
— Когда на свадьбу не приходит жених — это подрубает… Сильная порода выживет, крепче станет. А эта гнилушка пойдет на дно. Никогда вам больше не помешает…
Я громко и неожиданно чихнул.
