— Ты платок-то взяла? — спросила меня Тамара, полуобернувшись с переднего сидения.
— Взяла.
— А то у меня есть еще один на всякий случай, — добавила она, развернувшись обратно.
— Мам, а ты мне взяла? — деловито спросила Тамару Светочка.
— Да взяла, взяла!
— Уж девочкам-то можно и без платка, наверно, — своим тонким миролюбивым голосом произнес Дима.
Светочка метнула на мать испуганный взгляд, словно расценив в словах Димы дискриминацию.
— Надо чтобы все женщины в платках были, — со знанием дела отрезала Тамара.
Светочка довольно улыбнулась.
— Да я ничего не говорю…
— Не отвлекайте папу вести машину! — вдруг важно произнес Коля, не отрывая взгляда от дороги.
— Ух ты какой!
Мы дружно засмеялись, но насупленный маленький Коля оставался невозмутимым.
Я обожаю семью Тамары, но порой, глядя на них, я кажусь себе такой безнадежно отставшей и столько упустившей…
В келье, где крестили детей, было очень душно, потому что в тесном помещении собралось много людей и, кроме того, сегодня был очень жаркий день. Пройдя через дворик, я вошла в церковь, где как раз проходила утренняя служба. На голову я повязала платок и в нем почему-то чувствовала себя словно под чьей-то защитой, будто оберегаемая. Мне было приятно.
В церкви потрескивали огоньками свечи, крестились прихожане, откуда-то, не видный мне, пел женский хор, а со всех сторон на нас смотрели своими взглядами иконы.
Я выросла в глубоко религиозной семье, но мне редко удается приезжать в церковь, потому я была благодарна Тамаре за то, что она с мужем взяла меня с собой в этот чудесный уголок. Мне хотелось поднять голову насколько возможно выше, чуть ли не запрокинуть ее, глядя в высокие своды и пытаясь постичь тайну, но я не хотела привлекать к себе внимание, я хотела, чтобы сейчас меня видел только Бог.
Людей в церкви было не очень много, я, поставив свечку, встала у стены, ближе к иконостасу, еще раз перекрестилась и направила свой взгляд куда-то на позолоченные выступы над алтарем.
«Господи, — мысленно начала я, — прости меня, что я опять иду к тебе со своими мелкими проблемами, но для меня они важны, потому что определяют мою жизнь. Господи… ну что говорить? Ты сам все знаешь о моей жизни. Мне нужно только наставление, ответ на вопрос — любить ли мне Наиля или снова попытаться перебороть свою любовь к нему?»
Читатель! Я так нуждалась в ответе на этот вопрос, что мысленно и словно от лица Бога ответила сама себе: «Конечно, люби! Неужели ты думаешь, что я могу призвать кого бы то ни было к тому, чтобы НЕ любить?»
