— Ой, дурак… Ой, дурак… — качала я головой, сочувствуя подруге.
— Где он сейчас шляется — я не знаю. Его же коллег пригласили — что мне им говорить? Эх, Неля, Неля, — устало произнесла она, — я тебе порой так завидую! Пришла, сама себе хозяйка, что еще надо? А здесь мат-перемат, эта рьяная рожа, если бы ты только знала, что это значит быть женой алкоголика…
— Тамар, каждому свое, — тяжело вздохнула я, зная, что мне завидовать не стоит.
«В этом
сезоне
поем о Робинзоне!
Роби —
Роби —
Робинзон!..»
Грязная посуда, громыхая, подскакивала на столе, отодвинутом дабы освободить место танцующим вглубь комнаты. Абсолютно все, кто ранее сидел за этим столом, теперь танцевали, визжа и подпрыгивая.
За два часа до этого Гена пришел хмурый и протрезвевший, все сели за стол, начали есть, выпивать, травить анекдоты… Это была не моя компания, но после второй рюмки я почувствовала себя чертовски здорово! Тамара тоже вдруг налегла на спиртное и вскоре раскраснелась, стала громко и наигранно-возмущенно заставлять выпивать других женщин, которые после каждого тоста не допивали свои рюмки до конца. Почти все мужчины говорили уже заплетающимися языками, бросая на окружающих недоуменные взгляды. Я заметила, что на меня поглядывает один мужчина, пьяный до будоражащей привлекательности и совершенно в моем вкусе.
Тамара поставила кассету с энергичным «Робинзоном», все шумно оттащили стол к стене, выключили свет, и Тамара включила светильник, в котором над лампочкой крутился разноцветный колпак, бросая яркие отблески на стены. Мы, будучи в тесноте, полумраке и жаре, стали вертеться друг перед другом, совершенно обезумев от завораживающего веселья, в котором так нуждались. Некоторые женщины сразу отказались танцевать и сели на диван, но мы с Тамарой, поднимая этих полупьяных кокеток за руки, стали выводить их в круг танцующих.
— Роби-Роби-Робинзон! — хором и невпопад подпевали мы Пугачевой, пытаясь на ходу сымпровизировать групповой танец. Крупная девушка в золотистом платье вскочила на табуретку, с извиняющимся визгом пролив при этом бокал шампанского на палас, и начала ритмично двигать бедрами. Все мы схватились за руки и стали, пьяно спотыкаясь, кружить вокруг нее то в одну, то в другую сторону. Наконец мы остановились, но лишь для того, чтобы всем вместе буквально проорать по слогам: «В этом сезоне поем о Робинзоне!», — после чего мы дружно ударили пятками в пол и снова начали сумбурно кружить вокруг Золотистой.
