«Инфантильная! Ха! Раздражает, видите ли! Ну, конечно, раздражает, только в положительную сторону, правда, Наиль?»
Хотя я уже вышла из здания нашего Института и приняла окончательное решение относительно себя и Наиля, успокоиться мне было трудно.
Время было еще не позднее — лишь восьмой час, но уже стемнело, люди в предпраздничной суете спешили по тротуару, вдоль дорог дугообразно висели горящие разноцветными огнями гирлянды лампочек.
Я зашла в гастроном. Там было по-вечернему много покупателей — оказывается — «выбросили» колбасу. Хотя бы в этом повезло. Я встала в очередь.
Очередь растянулась на протяжении нескольких отделов гастронома, и я оказалась стоящей у витрины молочного. За стеклом на подносах стояли два огромных и неприятных куска белого жира. На поверхности каждого из них ножом были нанесены всевозможные узоры с преобладающей темой решеток, а по углам или в центре находились импровизированные розочки из оранжевой моркови.
Стоя в очереди, я рассматривала эти куски жира, превращенные хотя в маленькие и самодеятельные, но произведения искусства. Это превращение, наверно, осуществляли продавщицы гастронома — обычно такие неприятные и бездушные, но судя по этим их творениям, тоже обычные женщины, верящие во все прекрасное и доброе, в красоту и любовь.
— Не занимали вы тут! — вдруг услышала я голос стоявшей сзади меня затюканной полной женщины, которая отбрыкивалась от маленькой старушки, действительно не занимавшей очередь, но пытавшейся получить место в ее середине, действуя как жертва, которую надо пожалеть и пропустить — она что-то тихо жалобно лепетала и чуть ли не плакала.
— Не надо мне! — снова кричала на все пожилой оппонентки Затюканная, раздраженно отворачивая голову и наверняка думая о том, что если она пропустит вперед старушку-актрису, то для своей семьи ей колбасы может не хватить, так как дефицитный продукт уже заканчивался.
Продавщица в белом халате и чепчике, с тусклым, словно не прорисованным остроносым лицом, глянула на наш зашевелившийся отрезок очереди безразлично и не останавливая свой конвейер из лиц, весов, денег, колбасы, режущих движений…
Я почувствовала себя уютно среди всех этих женщин, потому что все они не вызывали зависти, и я была благодарна им за это, так как видела, что не одна из числа таких.
Где-то через полчаса дошла моя очередь, и я наконец получила свой кусок колбасы, обернутый в грубую серую бумагу.
На остановке ждать сегодня пришлось недолго, и вскоре я села в троллейбус и поехала домой. Там меня никто не ждет. Маленькая однокомнатная квартира на первом этаже высотного здания на окраине нашего небольшого города. Эту квартиру я получила после восьми лет проживания в старом общежитии.
