Жизнь становилась невыносимой. С одной стороны, переполнен любовью к жене, казавшейся в столь драматической ситуации еще более желанной, с другой — захлестывала через край ревность. Я сознавал, что так долго продолжаться не может: либо в порыве гнева совершу с ней что-то ужасное, либо нам нужно немедленно разводиться.
Когда решительным тоном завел разговор о разводе, она удивленно посмотрела на меня и жеманно пожала плечами.
— Разве я даю повод, милый? — произнесла она с обескураживающей простотой.
Татьяна была по-своему права: веских доводов у меня не имелось, лишь домыслы. Решил проявить благоразумие и пока не поднимать шум вокруг наших семейных неурядиц, но себя обязал: застать супругу если и не во время любовных утех, то хотя бы наедине с кавалером, дабы засвидетельствовать факт недостойного поведения, который и указать в исковом заявлении в суд как причину для развода. Оставалось ждать и проявлять терпение.
Снедаемый жгучим чувством ревности, я терпеливо ожидал своего часа. И, кажется, он наступил.
По календарю — суббота. На улице — август месяц. Лето на закате, но все еще тщится выжать из себя последнее тепло и порадовать погодкой. Но в великолепных прическах берез уже появились модные прядки с золотистым отливом. Осень близка. В моем же сердце она властвовала давно. На душе сумрачно и тоскливо.
По тому, как Татьяна долго не появлялась из ванной, сделал вывод: она начала потихоньку собираться к кому-то в гости. Появилась у нее такая привычка — готовиться не спеша и продуманно. И я не ошибся.
Розовенькая, пахнущая душистым шампунем, в коротком халатике, перехваченном в талии пояском, она появилась из ванной и тут же сообщила:
— Сегодня у Верочки день рождения. Собираюсь на девичник.
— А Верочка разве не уволилась из вашего комитета?
Моя осведомленность явно повергла Татьяну в растерянность, но ненадолго.
— Уволилась, но приятельские отношения сохранились. Так что я приглашена. Извини, у нее действительно будут одни женщины. Не скучай, милый, жди моего возвращения, — и она соизволила чмокнуть меня в щечку.
Я больше не приставал к ней ни с какими вопросами и колкими замечаниями, старался выглядеть смиренным, этаким олухом, постоянно обманываемым женой. Но под личиной спокойствия кроил собственный план. Трудность заключалась в том, что я не только не знал адреса Верочки, в чем и супруга была уверена, но даже и ее фамилии. Вот последнее и надеялся вызнать с помощью небольшой уловки.
