— А вам откуда это известно?
— На то я и сыщик. Но суть не в этом, подслушивал я или подсматривал, а может быть, у меня ясновидение, суть заключается в другом — в телефонном разговоре, который, как понимаю, состоялся между вами, не так ли?
— Ну да, — подтвердила Верочка безо всякой охоты.
— Она пригласила вас к себе домой, — дал я понять, что содержание разговора мне известно.
Верочка согласно кивнула.
— Зачем?
Она пожала плечами:
— Не знаю. Тамара, чувствовалось, была сильно расстроена и, возможно, хотела совета или пожаловаться на судьбу.
— И вы начали немедленно собираться?
— Знаете, — Верочка заволновалась, — я передумала идти к ней, хотя и обещала. Не хотелось больше прикасаться к их склокам, сплетням, тем более я уволилась, зачем мне быть третейским судьей. Решила спустя некоторое время позвонить и придумать что-то уважительное, лишь бы не встречаться с ней.
— Позвонили?
— Нет, — поколебавшись, призналась Верочка.
— А она ждала вас и, обознавшись, открыла дверь убийце.
— Не понимаю, о чем вы, — на меня смотрели широко открытые глаза.
— Убийца — женщина, и что самое интересное: пришла она в том же розовом платье от Юдашкина, — пояснил я.
— Вы… вы… — Верочка не находила слов. — Вы сочиняете. Откуда вам это известно?
— В наше время техника дошла до всего, — не стал я раскрывать тайну своего унизительного пребывания под диваном. — К сожалению, лица незваной гостьи разглядеть не удалось. Но у нее имеются отличительные приметы: заметный шрам на правом бедре, а на запястье две буквы «С», — и я выразительно посмотрел на ее правую руку. Она одернула рукав халатика. — Вам не встречалась женщина с такими метками?
— Нет! — отрезала категорично.
Ее ответ нисколько не смутил меня, и я продолжил:
— Достоверно выяснено, что Окунев приобрел четыре платья. Три обладательницы дорогих подарков известны, но вот четвертая…
— Уж не хотите ли вы сказать, — загорячилась Верочка, — что четвертое платье принадлежало мне и я отдала его напрокат убийце?
— Она ждала вас, — стоял я на своем, — и уверен: в заблуждение ее ввело именно платье, этот своеобразный отличительный знак, иначе Тамара не впустила бы незнакомую женщину.
Лицо Верочки покрылось пятнами, она порывисто поднялась и сделала резкий жест рукой со словами:
— Идите, проверьте весь мой гардероб, если считаете, что платье, которого у меня никогда не было, уже вернули.
Я сидел, несколько сконфуженный проявлением женских эмоций, не пытаясь возразить или успокоить.
