— Как хочешь. А ты? — я посмотрела на Эллу. Элла принялась хихикать. — Да ну вас! То им скучно, то не хотят ничего делать! Пусть даже там ничего нет, мы только попробуем. Мне тоже не блазит перекопать всю площадь. А вдруг повезет?
Но девчонки моего оптимистического авантюризма не исповедовали. Обозвав меня неисправимой фантазеркой, Оксанка махнула рукой и погрузилась в мрачный колодец своих мыслей. Я посмотрела на Эллу.
— Ну, не знаю… Ты только представь: как это будет выглядеть? И где начинать копать? — протянула она.
— Во-первых, перед кем там выглядеть? — не унималась я. — Там раз в год люди ходят, и то эти люди — мы! А потом, как же вы представляете поиски клада? Вы думаете, что у тех, кто находил, имелись карты от предков и разрешения правительства? — я начинаю ехидничать, а Элла снова принимается хихикать и заодно изрекает:
— Ну ладно, давай сходим, посмотрим, и ты увидишь, что даже фундамент там — от современной постройки.
— Не фундамент это, а просто плиты!
— Ну сходите, сходите! Делать вам нечего, посмешите людей! — надрывалась Оксанка.
Поизощрявшись в насмешках друг над другом еще этак с полчаса, мы все-таки определились, хотя выбор времени вызвал длительную дискуссию. Ночь отпала сразу, так как никто из родителей не пустил бы нас даже на собственные огороды. И раннее утро тоже не приветствовалось: во-первых, Оксанка не хотела жертвовать сном из-за наших глупостей, а во вторых, и это главное, было бы подозрительно для пастухов увидеть трех девиц, на заре орудующих лопатами. Было выбрано просто утро — десять часов. В десять все на работе, пастухи давно на пастбищах, а для немногих любопытствующих у нас на всякий случай готов ответ: мы — практиканты-экологи, берем пробы земли.
Оксанка отправилась с нами, желая совместить приятное с полезным. Приятное — посмеяться над нами, полезное — накосить травы для кроликов.
Проснулась я в половине восьмого. Настрой был оптимистическим, планы — радужными. Домашним я сообщила о прогулке — и всего лишь. Лопаты берем у Никольских, у них все на работе — расспросов не предвидится. Наскоро позавтракав и вонзившись в шорты, я понеслась. Встречались дома у девчонок.
Они одарили меня улыбками средней и высшей степени скептицизма. Высшая отпечаталась на устах Оксанки, конечно же. Думаю, не стоит описывать и дорогу до места поисков, так как беседы почти не велось. Говорила одна Оксанка, хотя это трудно назвать разговором: укоры и насмешки перемежались прысканьем, бульканьем и хохотом. Оксанка не могла успокоиться и фантазировала на всю катушку.
