— В чем дело? — спросила Халина. — Разве у вас в России нет мухоморов?
— Они у нас есть, но это же ядовитые грибы, их не едят! — завопила Элла.
— Ну и зря! Гриб чудесный, вы сами в этом убедились. И мы давно едим, и, как видите, пока никто не умер, — объяснила Халина.
— Какие ваши годы! — ободрила ее вежливая Оксанка.
Мы буквально выскочили из-за стола и понеслись в ванную. Уж если не делать общественное промывание нутра, то хотя бы почистить зубы.
Дело еще в том, что мы с Эллой взяли ложечки две салата, Оксанка же почти одна слопала всё. Отходя ко сну, мы попрощались друг с другом. Оксанку мы, прыская со смеху, успокоили тем, что она будет похоронена на земле предков. Та залепила в нас подушкой и залегла спать.
Первой проснулась Элла. Она разбудила меня, и мы посмотрели на Оксанку. На хладный труп она не была похожа, и мы успокоились. Через пятнадцать минут ее розовое и сопящее тело начало пробуждаться. Она выглядела здоровой, ее щека по обыкновению смята, все было в порядке.
— Ну как, Оксан, может быть, еще салатику с мухоморчиками или бутербродику с пиявочками? — захохотала Элла.
— Бе-е-е! — высококультурно ответила Оксанка, и мы выползли к завтраку.
Пани Халина пожелала нам доброго утра и расхохоталась. Мы не задержались с ответом. Просмеявшись добрую четверть часа, мы наконец приступили к завтраку.
— Какие сегодня планы у пани? — поинтересовалась Халина.
— Снова музей! — ответила я и показала девчонкам язык. В конце концов мы не все залы осмотрели.
Мне удалось купить буклет Легницкого музея. Мы сели на лавочку в скверике, прилегающем к музею.
— Ну, Оксанка, соберись с мыслями! — начала я и протянула ей буклет.
Оксанка наморщила лоб и открыла книжку:
— Он!
Сегодня вечером мы должны идти в театр. Наконец-то мы увидим балет — впервые в жизни! Нам не привелось насладиться им на родине, так вот удалось это сделать за границей. Мы с Эллой доволновались до влажности ладоней, Оксанка же вела себя как завзятый театрал. Мы опасались, как бы она не начала наводить критику в момент действия и по своему обыкновению хохотать. Но она же девушка благоразумная (местами). Мы занялись выбором туалетов. Элла выбрала свободное длинное черное платье, черную сумочку и веер. Я остановилась на элегантном зеленом платье со смелым вырезом на спине, дополнением были великолепные изумруды в ушах, происхождение которых известно. Признаться честно, я боялась, как бы кто-нибудь их однажды не опознал как реликвию, принадлежавшую предкам. Но не носить их я не могла. Оксанка одела белый брючный костюм с золочеными пуговицами и белую шляпу. Она сияла!
