А потом он попался с контрабандой, и все полетело коту под хвост. И зачем он только с ней связался?! На жизнь ведь хватало, на индивидуальный голопроектор почти накопил. А как мечтал в отпуск слетать на Землю, чтобы воочию, «вживую», полюбоваться на выступление профессиональных пар! Ведь в голопроекции, пусть и очень реалистичной, многого не ощущается, та же атмосфера и обстановка, к примеру, или исходящая от пар мощная энергетика, сводящая с ума и подчиняющая себе своей неистовой силой! Да и сам хотел кое-чему научиться, а в результате — Итшийские болота, трудлагерь и срок (три местных годочка с конфискацией), отбыв который заработал пожизненную дисквалификацию. Одинокий (вырос в сиротском приюте), никому не нужный, без работы (кому нужен бывший каторжник?), он стал тем, кем стал. Одно утешало: пока они там, на Итшае, осушали эти чертовы болота, мода на танцы только-только подкатила сюда, в Аргун-сити, где он потом и стал жить, сполна рассчитавшись за свою глупость, жадность и невезение. Совершенно чуждое, вроде, его жизни искусство, а вот, поди ж ты, прикипело к нему намертво, оно просто не дало ему сойти с ума, и помогло, и спасло. Особенно там, в трудлагере, когда, замерев в оцепенении, смотрел через старенький голопроектор вместе с остальными поощренными танцпрограмму четырех-, а то и пятимесячной давности, переживая внутри все перипетии и нюансы танца. Именно внутри, ибо внешне Лева всегда оставался человеком замкнутым и нелюдимым, даже угрюмым. Внутри же у него царила гамма чувств и эмоций, которым вполне мог позавидовать и экспансивный, увлекающийся человек.
Перепрыгнув узкую канаву для сточных вод, Лева свернул за угол и чуть было не столкнулся с Захом, местным аборигеном, похожим на гигантского кузнечика с мощными длинными ногами, узким туловищем и уродливой головой богомола. Тот, вылупив фасетчатые глаза, нес огромную коробку в четырех суставчатых конечностях.
— Привет, осторожней, посторонись, как дела, и тебе того же, — выдав на ходу скороговоркой этот дежурный набор фраз, Зах запрыгал дальше, смешно выворачивая зад. Куда это он? Уж не на Свалку ли? Лева проводил его заинтересованным взглядом, профессионально прикидывая, что такого полезного может быть в коробке подобного размера. Но абориген спешил, к сожалению, не на свалку, он свернул к мисс Улби, соседке Левы, склочной и вечно чем-то недовольной старухе. Интерес тут же угас. Понятно: Зах являлся местным почтальоном, брал, как, обычно, работу на дом. Еще бы, с такими-то ногами обратно порожняком куда угодно допрыгаешь в два счета. Хоть на край света.
