Петр несколько мгновений стоял и любовался ею, как завороженный, затем тихо удалился.
Со временем Петр все меньше принимал в расчет мнение бояр при выборе решений. Строго пресекал их попытки увеличить свое добро за счет вольных хлебопашцев, лично рассматривал жалобы крестьян и по чести и правде вершил суд.
Бояре вознегодовали и вот в один день, вооружив своих слуг, собрав своих холопов, зависимых крестьян, должников, выставили несколько бочек вина, напоили их, вывели на улицы Мурома и с шумом и криками привели к княжьему двору. Затем знатные бояре ввалились к князю всей гурьбой.
— Народ гневается, княже! Смута! Мы против тебя не выступаем, но не хотим, чтобы княгиней нашей была простолюдинка! Возьми себе другую жену! А эта пусть возьмет себе добра и уходит!
Петр, оставшись наедине с Февронией, молчал, уйдя в себя и не замечая гула толпы перед княжеским двором. Первой заговорила Феврония:
— Если хочешь, я уйду, уеду к себе в Ласково… Я не осужу тебя. Быть правителем нелегко…
— Фева, Февушка, ты жизнь моя! Как могу тебя покинуть? Ты Богом мне дана и не людьми отнята будешь! Не отдам тебя, голубка моя, этим псам и женам их завистливым на растерзание! Вот наступит ночь, толпа успокоится, разбредутся по домам, вином обопьются и повалятся спать прямо под заборами, тогда тихо подниму свою дружину, посеку псов-бояр! А холопов их по домам разгоню — не по своему желанию вышли, подневольные они.
— Нет, князюшка, Христом тебя молю, не проливай крови!
Утром следующего дня княжьи люди сносили вещи с княжьего двора вниз к Оке и грузили их в ладьи. Князь со своим двором и малой дружиной покидал Муром и уходил в неизвестность. Какая земля примет его? Что его ждет? Будет он теперь служить другому князю и всегда ходить под чужой рукою? Или, так и не найдя пристанища, станет скитаться на чужбине до конца своих дней?..
От города отплыли уже довольно далеко. Князь, измотанный бессонной ночью, заснул. Феврония любовалась девственными лесными дебрями, сплошь покрывавшими берега Оки, медленно проплывавшие мимо. Была весна, распускались листья, лес пробуждался от зимней спячки и тишины переливами птичьих голосов, которые ловило не только ухо, но и душа. Несмотря на сложившиеся обстоятельства и неясность будущего, в душе Февронии царили покой и умиротворение, не было и следа беспокойства. Она почувствовала чей-то взгляд на себе.
Уже не первый раз Феврония замечала эти взгляды одного из служилых людей князя, из тех, что пошли за своим князем, оставив дома, взяв с собой лишь жен и детей. Этот взгляд открыл ей все его тайные помыслы. Феврония позвала его. От неожиданности тот смутился, и это не ускользнуло от Февронии, хотя он хорошо владел собой и вряд ли кто-нибудь еще это заметил. Он присел рядом.
