Та только тяжело вздохнула и опустила глаза.
Молчит девушка, как бы раздумывает, чью же сторону принять. Украдкой, стеснительно посмотрела на возлюбленного и, наконец-то, кое-как выдавила из себя:
— Попытайся понять… Мать ведь правильно говорит, почему никак не хочешь уразуметь это… Неужели плохого она нам желает? Очень прошу: приезжай сам. От добра добра не ищут.
Паксяськин взглянул вначале на Руфину Романовну, потом на Наташу.
— Наташа, навстречу мне попался Владислав. Сообщил мне, что в кино ходили вместе с ним, это правда?
Девушка не может и глаз поднять. Через некоторое время, как нашкодившая, все же глянула на жениха и, запинаясь, невнятно пролепетала в свое оправдание:
— Д-да это… т-так, чтобы как-то время убить. От скуки…
— И часто вы с ним так скуку развеиваете? — у Петра Ивановича все внутри оборвалось от услышанного здесь.
— Н-ничего плохого не думай… Это — так себе, обычное времяпрепровождение. Что от того, если иногда вместе с ним в кино ходили. Я ведь ничего не утаиваю от тебя.
Полынная горечь разлилась по сердцу Паксяськина, он тяжело вздохнул, все явственней ощущая, как атмосфера Вечкаевской квартиры душит его и ему не хватает кислорода. Пелена застилала глаза Петра Ивановича, так что даже лица любимой не узнать.
— Завершились, видно, наши переговоры, Наташенька, — наконец, промолвил он. — Выходит, на разных берегах жить нам с тобой. Надеюсь, ты никогда не забудешь все то доброе, что озаряло нашу жизнь на протяжении всего того времени, сколько мы знаем с тобой друг друга. И я не забуду. Будьте здоровы, — еле выговорил он последние слова.
Петр Иванович вышел на улицу. Душа плакала навзрыд, сердце колотилось, пытаясь выскочить наружу. Не мог ему поднять настроения и красивый день, озаренный солнечным светом.
* * *
Наташа в раздумье бродила по квартире. Навязчивое, смутное беспокойство терзало ее.
«Что с того, что в Москве живу? Без любимого ничто не радует. Село… Что, на самом деле, медведи там живут? Такие же люди. Дело какое-нибудь уж найдется и для меня, без работы не останусь. Возможно, такие специалисты, как я, нужны и там. Самая большая преграда — мать, — Наташа с горечью в душе вспоминает разговоры с матерью. — Не ей, мне ведь нужен любимый муж, надежный спутник жизни, семья. Матери, конечно же, приятно, если я буду поблизости. Может, она мечтала об этом, пока растила меня. Да ведь у жизни свои законы. И надо учитывать реальность: у родителей своя стезя, у детей — своя. Так уж всегда бывает, а мама никак не хочет понять меня. Сколько раз ни пыталась смягчить ее, ничего не получается, стоит на своем и все. Э-эх… А я все равно поеду к Пете. Семь бед — один ответ, — твердо сказала она себе. — Хотя бы посмотрю на его село. Если что — снова возвращусь сюда».
