— Да как же в Змеевке не видели?
— Гроб привезли уже в сумерках в сильный ливень. И. как и было договорено по телефону, поставили в сарай.
— Извещение о получении денег сохранилось?
— Движение денег я проследил: они были посланы с главного телеграфа.
— Так надо сверить почерк на заполненном бланке…
— Сверил. С почерками Колпакова, Золотцева и Голицыных. Никто из них бланк не заполнял. По моим наблюдениям, писала пожилая женщина. Ну, обычный прием — кого-то попросил: рука, мол, отсохла, будьте любезны… Словом, этот «Скорбный путь» ничего не дал. С большой долей вероятности могу сказать: дорогой подарочек преподнесен либо доктором, либо ювелиром. Вы до 12 августа из больницы не отлучались; Голицыны, как я понимаю, в похоронах Ангелины Колпаковой не участвовали.
— Нет, конечно.
— Теоретически они могут знать о фирме «Скорбный путь», но… маловероятное совпадение.
Тут я предъявил ему узелок (в который раз отметив вкус покойницы к блестящему, холодному, серебристому, «лунному»… «ведьмочка» — оценил ювелир) и рассказал кое-что. Федор Платонович рассмотрел каждую вещицу и сложил в портфель: на экспертизу.
— Да ведь очевидно — крови нет.
— Может быть, тщательно замыта.
— Так ведь времени не было.
— Мы не знаем, когда этот узелок положили в дупло.
— Но такой напрасный риск…
— Почему напрасный? Не думаю. Вещи спрятаны в необычное место — значит, преступник оказался в обстоятельствах экстраординарных.
— Например?
— Вдруг подъехали наши сотрудники… или я, скажем, подошел.
— Стало быть, он прятался на соседнем участке, когда вы делали обыск?
— Возможно. Собаку-то я только на третий день раздобыл. Кто мог знать про дупло?
— С земли оно не видно — только из моей мастерской или с мансарды соседской дачи. Брат с сестрой знают, конечно, играли в детстве. Ну, а мои друзья…
— Могли увидеть из окна, понятно. Но вот это действительно риск — спрятать вещи убитой почти у вас на глазах.
— В глубине дупла, никто не обнаружил бы, кабы не птицы. Они растрепали узелок.
— Если на вещах замытая кровь, — заявил Федор Платонович решительно, — это, наверняка, дело рук кого-то из Голицыных. Человек невездесущ… совершенно нереально за полчаса расправиться с вами, с женщиной, ее раздеть, одежду постирать, спрятать, скульптуры уничтожить, труп схоронить и исчезнуть бесследно!
— Может, не бесследно, — тут я предъявил ему посмертную маску и еще кое-что рассказал.
— Вчера вечером после столь необычной находки я позвонил своим так называемым друзьям — никого не застал.
