Я почувствовал мрак в глазах и едва выговорил:
— А убийство точно было?
— Полагаю, что да.
Я глотнул коньяку прямо из банки.
— Извините, мне нехорошо.
— Это я извиняюсь, — он было встал, я воскликнул:
— Ради Бога, не оставляйте меня сейчас одного!
— Неужто так плохо?
От сочувствия у меня слезы на глазах выступили.
— Федор Платонович, выпьете со мной?
— Ну ежели чуть для компании.
Я рюмку из застекленного серванта достал. Выпили.
— Расскажите мне все, сделайте милость.
— А вам не вредно?
— Может и вредно. Только это постоянное дерганье за нервы еще вреднее.
— Кто вас дергает?
— Не кто-то конкретно, но… скорее, сам себя.
— Ладно. 10 июня в начале одиннадцатого ваш сосед Голицын возвращался из Москвы и видел на вашем участке идущую к дому женщину. Такие он мне дал показания той же ночью: маленькая блондинка в белом. В записной книжке у вас — Вера Вертоградская, я обзванивал знакомых и заказчиков. Она снимала в Москве квартиру вместе с подругой, Наташей Веретенниковой. Наташа эта говорит мне: «У Веры «медовый месяц», такую она ей записку оставила: «Буду через неделю, у меня медовый месяц». Месяц на неделю… молоденькие девчонки, что с них взять, — пояснил Котов снисходительно; он мне все больше нравился. — Ну ладно. На квартире их Вера так и не появилась.
— Но почему именно убийство?
— Слушайте дальше. Можно закурить?
— Конечно, пожалуйста.
Я протянул пачку «мальборо» (в этом доме военные запасы, ей-Богу!), он закурил «приму»: «у меня свои».
— Вы были весь в крови, — заговорил отрывисто, как в начале знакомства. — Вторая группа, ваша. Она уже свернулась, засохла, — следователь сделал паузу, затягиваясь. — И на нее натекла другая кровь, много крови.
— Другая? — тупо переспросил я.
— Они почти не смешались, понимаете? Четвертая группа, редкая. Вспомнив о показаниях Голицына, я сверил. В прошлом году Вертоградской делали операцию аппендицита. Дали справку: та же группа. Но вы не могли ее ранить или убить.
— Не мог? — я никак не мог сосредоточиться на ужасных подробностях.
— Другая кровь сверху, понимаете?
— Да может, она не убита?
— Может, — следователь вздохнул. — Но куда делась, истекая кровью?
Мне вдруг в голову втемяшилась белая статуя в моем саду, качнувшая головою… Но не втягивать же хорошего человека в такой жуткий бред!
— Значит, ее унесли?
— Кто, как, куда? Сосед ваш видел женщину в четверть одиннадцатого. Примерно в то же время Надежда Голицына заметила два силуэта в окнах мастерской. И через полчаса нашла вас полумертвым. Вы следите за моей мыслью?
