— Пойдем обратно, — сказала я. — Я устала.
Но когда мы вернулись в комнату, страх все еще не отпускал меня. Виной тому были те минуты, проведенные на балконе, и случайные слова Габриела. Я была как натянутая струна — для меня это было совсем необычно. Но завтра все будет в порядке, заверила я себя.
В течение последующих дней я изучала дом и прилегающие окрестности Я была вся во власти впечатлений: что-то меня очаровывало, что-то — отталкивало. Днем все мне нравилось в доме, я даже умудрялась заблудиться там по нескольку раз на дню, но когда наступали сумерки, я, к своему стыду, не могла избавиться от привычки украдкой оглядываться по сторонам.
Я еще никогда не жила в таком большом доме. Когда я была одна, мне казалось, что настоящее сливается с прошлым. Наверное, потому, что большая часть мебели находилась в этом доме веками, и нельзя было отделаться от мысли, что сотни лет назад все здесь выглядело точно так же, только другие шаги, другие голоса раздавались в этих стенах, и удлиненные тени на стенах принадлежали совсем другим людям.
Было глупо предаваться таким фантазиям, когда вокруг меня были обычные люди. Я их всех разложила по полочкам в течение первых дней. Сэр Мэтью — жизнерадостный старый помещик, большой любитель хорошо поесть, выпить и поволочиться за женщинами, типичный помещик, который мог бы жить и в другом веке. Тетя Сара — старая дева, которая кроме дома нигде не бывала, невинное существо, хранящее в памяти все дни рождений, даты побед и поражений каждого члена семьи, и только теперь, с возрастом, отчаянно путавшая, кому же они принадлежат, время от времени принимавшая новую жену Габриела за свою невестку Клер — давно умершую жену сэра Мэтью. А Рут была хозяйкой дома с тех самых пор, как умерла ее мать. Поэтому, естественно, ей не поправилось бы никакое новое лицо в доме. Люк — молодой человек, абсолютно поглощенный своими делами, как, впрочем, и все молодые люди. Обычная семья, похожая на другие такие же семьи во многих поместьях по всей стране.
Я старалась понравиться им и чувствовала, что мне это удается. Труднее всего было найти подход к Рут: мне хотелось убедить ее, что я ни в коей мере не претендую на ее положение в доме. Видит Бог, этот дом был достаточно велик, чтобы каждый мог жить в нем своей жизнью. Сэр Мэтью — хозяин дома, а она, как его дочь, руководила здесь всем хозяйством с момента своего совершеннолетия; после замужества осталась жить здесь и, естественно, став вдовой, продолжала вести дом. Мне хотелось, чтобы она поняла, что, по моему мнению, у нее было больше прав зваться хозяйкой поместья Керкленд Ревелз, чем у меня.
