Нет, он не делал мне никаких признаний — это бы смутило меня. Напротив, между нами установились веселые, приятельские отношения: он часто подшучивал надо мной, я либо обижалась, — и тогда Готто забрасывал меня бело-розовыми букетами из маргариток, — либо, разозлившись, носилась за ним, стараясь кинуть в него чем-нибудь или пытаясь науськать на него Вису. Она принимала участие в наших баталиях: страшно рыча, она бросалась на спину Готто и валила его на землю, но ни разу не причинила вреда, пряча смертоносные когти.
Молодая хищница души не чаяла в Готто, и я даже чуть-чуть ревновала, но я ничего не могла с этим поделать, ибо что я могла противопоставить главному искушению керато — свежей рыбе?!
Готто оказался искусным рыболовом — в Лехе все ребятишки помогают родителям тем, что ловят рыбу в большом городском пруду. Юноша соорудил гибкое удилище, нитки из моего рукоделия сплел в тонкую, но прочную леску, из иголки сделал крючок и доставал из мелких местных речушек крошечных, но очень вкусных рыбок. Однажды, когда мы заночевали на берегу широкой реки, так и не найдя брод, Готто отправился в заросли осоки и рыбачил до самого рассвета. Поутру мы обнаружили его спящим у тлеющего костра, а большая корзина была полна прекрасных, радужно-розовых, толстых рыб. Рейдан посмотрел на них с уважением и сказал, что это цирриб, королевская рыба, за которую на Большом Базаре дают по три лака за штуку. Конечно, чистить ее Готто отказался. Я же умоляюще посмотрела на Рейдана, наотрез отказываясь вспарывать ножом брюхо такой красоте. Он проворчал что-то, но через полчаса мы уже ели невыразимо вкусное жаркое, и еще четыре рыбины коптились над костром впрок. Счастливая Виса тоже получила целую тушку и теперь рычала, когда кто-нибудь из нас приближался к ее сокровищу.
Переправиться через реку оказалось не так-то просто. Сначала мы решили перейти вброд, но чуть не погубили телегу. Потом Рейдан догадался снять у телеги колеса и превратить ее в подобие плота, а Белку распрячь. Лошадь легко перешла на ту сторону, а мужчины по горло в воде сплавили телегу вместе со мной. Потом Рейдан, ругаясь, снова погнал телегу назад: там жалобно мяукала Виса. Оказывается, большая кошка боялась воды!
Закончился месяц клевес, пошел на убыль и вейдель. Поля покрылись высокой травой, на которой по утрам, как седина, проступала роса. Мы же продолжали свой путь на юг.
Однажды я спросила у Рейдана, как он определяет направление. Он удивился:
