Эвентин молча смотрел на друида, гнев в его глазах сменился смущением и болью.
— Когда-то мы были близки, — сказал он наконец. — После смерти Айне, моего младшего сына, я стал ей отцом. Ей тогда было семь, совсем малышка. По вечерам мы играли… — От волнения его голос прервался, королю пришлось несколько раз глубоко вздохнуть, чтобы немного успокоиться. — Я больше не встречал таких — нежная, ласковая, преданная. И не думай, что я говорю так только потому, что она моя внучка. Я знал ее душу. Последняя женщина-избранник была еще во времена Джерла Шаннары. Потом пятьсот лет — ни одной. И вот Амбель. Это огромная честь, другие бы многое отдали за нее. — Король покачал головой. — Но Амбель отказалась. Она никому ничего не сказала — ни мне, ни матери, никому. Ни единого слова. Она просто уехала.
Он беспомощно замолчал. Алланон снова сел напротив, напряженно вглядываясь ему в лицо.
— Ее надо вернуть. Она — единственная надежда эльфов.
— Отец! — Андер, повинуясь порыву, бросился перед королем на колени. — Отец, в ночь перед убийством Лорен говорил со мной. Он сказал, что Элькрис много и подолгу разговаривала с Амбель. Такого никогда раньше не было. Может быть, это наша последняя надежда.
Король безучастно смотрел на сына, как будто не слыша его. Затем выпрямился и кивнул.
— Слабая надежда, Андер. Но народ примет Амбель, ибо она нужна нам. Хотя в этом я не вполне уверен: в глазах эльфов поступок ее непростителен. Возможно, и Элькрис примет ее как избранника и даст ей свое семя. Я не знаю, что будет. И мои чувства здесь ни при чем. — Он снова повернулся к Алланону: — Все дело в ней самой, друид, в Амбель. Когда она уходила, она уходила навсегда. Ты не знаешь ее так, как я. Она не вернется.
Выражение лица Алланона не изменилось.
— Посмотрим. Но, по крайней мере, позвать ее мы должны.
— Я не знаю, где она. — В голосе короля прозвучало смятение. — Думаю, никто этого не знает.
Друид неторопливо налил чай в чашку и протянул ее королю.
— Я знаю.
Эвентин ошеломленно взглянул на него. Противоречивые чувства отразились на лице короля, на глаза навернулись слезы, но он быстро справился с собою.
— Я мог бы догадаться, — наконец сказал он, поднялся и отошел от стола. — Делай как хочешь, Алланон. Я не вправе тебе указывать. Ты это знаешь.
Алланон тоже встал.
— Теперь, пока я не уехал, мне нужен твой сын, — сказал он, к изумлению Андера.
Эвентин даже не повернулся к нему.
— Делай как хочешь.
— Помни: никто не должен знать, что я был здесь.
