— Это правда, что теперь можно вывозить из СССР золото, серебро, бриллианты и другие драгоценные камни?
— Можно, но только в одном экземпляре.
— Что это значит?
— Ну, вот, если у вас два кольца с одним бриллиантом, то можно вывезти только одно.
— А если одно кольцо с одним бриллиантом, а второе — с двумя?
— Это разные вещи, значит можно вывозить!
— А как быть с серебряными ложками, их ведь двенадцать и все они совершенно одинаковые?
— Нельзя, можно вывезти только одну ложку.
— А если я напишу в таможенной декларации, что вывожу один набор серебряных ложек?
— Если один набор — значит можно вывозить!
Я подивился бредовым инструкциям, которых придерживается таможня, но, как говорится, они правили бал.
Мы уезжали прямым вагоном «Москва-Вена», который шел через пограничную станцию Чоп. Нам однако сказали, что в Чопе скопилось много народу и что очередь на таможню надо занимать заранее. Я поехал в Чоп на два дня раньше, чем туда должен был придти поезд, в котором ехала моя семья. Действительно, очередь была большая, не на два дня, а на все четыре-пять. Всех, кто ехал в прямом вагоне, высаживали и приходилось дожидаться своей очереди на таможню в зале ожидания вокзала. Пол там был выложен каменными плитами, а скамеек было очень мало, и приходилось все время стоять на ногах, поэтому все внимательно следили, не освободится ли на какой-либо скамье хотя бы одно место.
Таможня начинала работать в 2 часа ночи, пропускала за раз лишь 15–20 семей, которые затем садились на электропоезд, шедший в Братиславу.
Первое, что мы узнали, так это то, что таможню можно проходить только с носильщиком. Причем все чемоданы должны лежать на тележках. Носильщики пользовались случаем и заламывали безумные цены. Они же продавали тележки. Мы уже собрались купить тележку, когда кто-то сказал нам, что в конце перрона они стоят в большом количестве — иди и бери.
Можно не спать одну ночь, можно две, но больше — мало кто выдержит. Я нашел выход — снял в городе квартиру с несколькими кроватями на дневное время. Хозяева уходили на работу, а мы, отсидев ночь на вокзале в надежде пройти таможню, по очереди шли отсыпаться. В буфете на вокзале не было ничего, кроме чая. Не было и сахара, в чай наливали мед. Так мы и промывали четыре дня свои кишки чаем.
Носильщик, которого мы наняли, сказал, что если мы ему заплатим соответствующую сумму, то на таможне проверка будет носить поверхностный характер. Мы, конечно, согласились. И вот настала ночь, когда подошла наша очередь. Мы стояли возле своей тележки, когда к нам подошел начальник вокзала:
