Когда Любовь Константиновна позвонила у своего подъезда, у неё мелькнула мысль, что, может быть, Михаил Павлович никакого письма Швейковскому и не посылал, а если послал, то Швейковский первый никогда об этом с ней не заговорит.
Ей отворил сам муж с недовольным видом человека, которого оторвали от еды.
— Ты же знаешь, Люба, что я терпеть не могу, если опаздывают к обеду. Я ждал, ждал тебя… — проговорил он и, не заперев двери, пошёл в столовую.
Суп уже убрали. Костя, увидев мать, принялся слазить со своего высокого стула.
— Не смей вставать из-за стола, — громко сказал ему Михаил Павлович и, опустив голову, стал есть свиную котлету, выворачивая после каждого глотка нижнюю губу.
Костя хотел заплакать, но, почувствовав на своей голове поцелуй матери, успокоился.
— Если ты сердит на меня, то зачем же ты кричишь на Костю? — сказала она мужу.
— Ах, послушай, нельзя же, в самом деле, не приучать его к порядку, да, наконец, я и не кричу, а говорю… Неужели ты до сих пор была в суде? — спросил он, проглотив кусок.
— В суде. И не только была, но сейчас опять пойду, заседание ещё не окончилось.
— У тебя какая-то новая манера разговаривать.
— Не знаю.
— Ты ещё и завтра, может быть, пойдёшь в суд?
— Может быть.
— Господи милостивый, да что же там интересного?
— Если хочешь знать, приди и посмотри.
— Ну, уж насчёт этого, слуга покорный… Кофе мне, пожалуйста, пришли в кабинет.
Михаил Павлович встал и, расстёгивая на ходу ворот крахмальной сорочки, вышел из столовой.
Через два часа, надевая перчатки, чтобы идти в суд, Любовь Константиновна почувствовала, как у неё дрожат руки, и подумала, что волнуется не потому, что муж говорил с ней грубо, а от боязни опоздать к началу заседания. Затем уже на улице ей пришло в голову, что она не виновата, если муж не пошёл с нею, а лёг спать.
Возвратившись в суд, она села на последнюю лавку и на всякий случай дала стоявшему у дверей курьеру тридцать копеек. Заседание началось сейчас же после её прихода. Секретарь, постоянно откашливаясь, стал читать протоколы осмотра места, где упал Лашкарёв, и вскрытия его трупа. Любовь Константиновна мысленно представила себе небольшую закрытую беседку в ограде городской больницы, где, как она знала, вскрывают трупы, и где, вероятно, резали и убитого каменщика. Когда секретарь умолк и сел, зачем-то опять передопросили словоохотливого свидетеля. Потом председатель попросил Швейковского подойти ближе и рассказать, отчего, по его мнению, могло произойти сотрясение мозга у покойного, — от ударов ли, нанесённых бутылкой, или от падения на мостовую.
