Не арест?!!
Не арест?!! Не арест?!! Не арест???!!! Не арест? Не арест?! Не арест?! Не арест?! Не арест?!! Не арест?!!!
В голове — светло и пусто. Совершенно пусто, как всегда, когда человека ошеломляет счастье.
Сколько длится эта пустота — эта чудесная растерянность? Сколько? Секунду. Больше? Меньше? Неизвестно. Но человек поразительно быстро привыкает к новому.
Колсуцкий довольно спокойно, подчеркнуто недоумевающим тоном говорит:
— Я вовсе не испугался, и вообще бояться мне нечего, но я не знал, в чем дело. Вы ничего не говорили.
— Так я же не мог говорить у вас на квартире! Там были посторонние лица. Даже вам по-настоящему можно было сказать только на складе, не раньше. Служебная тайна. Надо понимать это.
— Ну да, конечно, я понимаю. Значит, мы будем их ловить?.. Засада?.. Это хорошо. А я, между прочим, нисколько не испугался, чего тут пугаться? Просто недоразумение вышло. А скажите, ключи от склада где? Ведь они у артельщика!
— Взяты. За ними пошли.
Так вот какая история. Однако, тип какой. «Народное добро». Ишь как!.. Высокие слова. Карьеру делает молодчик. Повышение по службе требуется.
Колсуцкий деловито шагает рядом с начальником отряда. Ноги идут по-новому. Хорошо идут. Несколько поодаль движется отряд. Снег хрустит. Прохожих нет. Темно. И чем ближе к складу, — все темнее улицы, унылее пригородные пустыри.
Идут. Молчат. Прошли мимо низенького домика. В освещенном оконце отстала занавеска — видна комната, стол, уютная лампа, пианино. Несколько человек молодежи. Поют. Играют. Вечеринка.
…Да, такова жизнь. Такая революция, а вечеринка — своим чередом. Таковы люди. И вдруг острая злоба: вспомнил, как председатель домового комитета начал есть коржики. От возмущения екнуло в челюсти. Какая наглость! Он думал, что его, Колсуцкого, уже нет. Он еще тут, но с ним можно уже не считаться. Точно с мертвым. И Колсуцкий с необычным для него напряжением начал думать, как бы так устроить, чтобы сейчас же вернуться, с этим же отрядом, и арестовать председателя. Эх, хорошо!! В голове запрыгали огненные слова. «Будьте любезны, гражданин!! Живо!!! Не разговаривать!!!» Вот посмотреть бы тогда на его рожу! Он думал: «Все кончено. Колсуцкий попался!». Не-ет, еще не попался!!! Он тебе еще покажет — Колсуцкий! Погоди!! Сукин сын!
— Скажите, товарищ, кто вызвал председателя домового комитета? Это вы его вызвали? — спрашивает Колсуцкий.
— Нет.
— Значит, он сам пришел?! Понимаете, какой человек! Без спросу, сам угощается! Видали, печенье домашнее стояло на столе?.. Вы только подумайте, какой нахал! Он думал, что меня арестовали, и начал распоряжаться. Вот человек какой!.. Мне печенья, конечно, не жалко. Не в этом дело, но принципиально! Ведь обидно, знаете, такое отношение!
