Во многом у Джона были весьма наивные и утопические представления о том, как живет мир: именно поэтому на него произвела впечатление бурная активность Джерри Рубина. Джерри представил Джона Дэйвиду Пилу, уличному музыканту — радикалу, возглавлявшему группу уличных музыкантов, которые неожиданно появлялись где — нибудь на углу и исполняли антиправительственные песни. Джону нравилось то, что Пил был человеком улицы. Он считал. что он сам по натуре человек улицы, но который теряет контакт с массами из — за того, что богат и живет в дорогих отелях. «Мир считает тебя героем рабочего класса», — говорила Джону Йоко, давая понять, что в действительности он принадлежит улице. Она также предложила, что ему надо начать писать песни, побуждающие к социальным переменам, а не просто «обойную музыку». Йоко предложила, чтобы Джон повернул свою музыку в русло уличного политического театра и давал «акции» и «события», а не концерты. Она предложила оказать поддержку тем радикалам, которые выступали перед людьми на улицах, и начать играть на улицах самим. Джон, который любил бросаться в новые дела, заглотил крючок.
После двух недель бурной активности вперемежку с валянием в постели целыми днями Джон и Йоко решили вернуться в Англию, чтобы снять киноверсию «Imagine» в дополнение к выходу этого альбома. Йоко позвонила мне и попросила, чтобы я поспешила в отель, упаковать их вещи, так как они планировали отъезд на следующее утро. Я прибыла в 6 вечера.
Начав собирать вещи в 7 вечера, я закончила в 2 ночи. Двумя месяцами раньше Джон и Йоко прибыли в Нью — Йорк с двумя чемоданами; теперь они уезжали с тремя чемоданами и пятью большими пароходными сундуками, четыре из которых были набиты одеждой, а пятый — до краев заполнен одной лишь обувью.
На следующее утро я была в отеле в восемь тридцать. Йоко, в халате, рассматривала десять нарядов. Она перебирала один за другим, выбирая подходящий. В девять тридцать прибыл лимузин, чтобы отвезти их в аэропорт, однако Йоко все еще не решила, что ей надеть.
«Нам пора, — отрезал Джон. — Одевайся.»
Йоко, казалось, была парализована нерешительностью. Наконец, сделав гримасу, она взяла один наряд, побежала в ванную и переоделась в него. Я собрала оставшиеся девять костюмов и бросила их в сундук. Затем я вызвала коридорного. Зазвонил телефон. Это был администратор отеля. Пора было ехать, иначе они опоздали бы на самолет. Джон схватил Йоко за руку и потянул ее к двери. Они помахали на прощанье и ушли.
