Розенкранц
Как это может быть, когда у вас есть голос самого короля, чтобы наследовать датский престол?
Гамлет
Да, сударь мой, но «пока трава растет…»51 — пословица слегка заплесневелая.
Возвращаются музыканты с флейтами.
А, флейты! Дайте-ка мне одну. — Отойдите в сторону. — Почему вы все стараетесь гнать меня по ветру, словно хотите загнать меня в сеть?
Гильденстерн
О, мой принц, если моя преданность слишком смела, то это моя любовь так неучтива.
Гамлет
Я это не совсем понимаю. Не сыграете ли вы на этой дудке?
Гильденстерн
Мой принц, я не умею.
Гамлет
Я вас прошу.
Гильденстерн
Поверьте мне, я не умею.
Гамлет
Я вас умоляю.
Гильденстерн
Я и держать ее не умею, мой принц.
Гамлет
Это так же легко, как лгать; управляйте этими отверстиями при помощи пальцев, дышите в нее ртом, и она заговорит красноречивейшей музыкой. Видите — вот это лады.
Гильденстерн
Но я не могу извлечь из них никакой гармонии; я не владею этим искусством.
Гамлет
Вот видите, что за негодную вещь вы из меня делаете? На мне вы готовы играть; вам кажется, что мои лады вы знаете; вы хотели бы исторгнуть сердце моей тайны; вы хотели бы испытать от самой низкой моей ноты до самой вершины моего звука; а вот в этом маленьком снаряде — много музыки, отличный голос; однако вы не можете сделать так, чтобы он заговорил. Черт возьми, или, по-вашему, на мне легче играть, чем на дудке? Назовите меня каким угодно инструментом, — вы хоть и можете меня терзать, но играть на мне не можете.
Возвращается Полоний.
Благослови вас бог, сударь мой!
Полоний
Принц, королева желала бы поговорить с вами, и тотчас же.
Гамлет
Вы видите вон то облако, почти что вроде верблюда?
Полоний
Ей-богу, оно действительно похоже на верблюда.
Гамлет
По-моему, оно похоже на ласточку.
Полоний
У него спина, как у ласточки.
Гамлет
Или как у кита?
Полоний
Совсем как у кита.
Гамлет
Ну, так я сейчас приду к моей матери. (В сторону.) Они меня совсем с ума сведут. — Я сейчас приду.
Полоний
Я так и скажу.
(Уходит.)
Гамлет
Сказать «сейчас» легко. — Оставьте меня, друзья.
Все, кроме Гамлета, уходят.
Теперь как раз тот колдовской час ночи,
Когда гроба зияют и заразой
Ад дышит в мир; сейчас я жаркой крови
Испить бы мог и совершить такое,
Что день бы дрогнул. Тише! Мать звала.
О сердце, не утрать природы; пусть
Душа Нерона в эту грудь не внидет;
Я буду с ней жесток, но я не изверг;
Пусть речь грозит кинжалом, не рука;
Язык и дух да будут лицемерны;
Хоть на словах я причиню ей боль,
Дать скрепу им, о сердце, не дозволь!
