«После мощной артиллерийской подготовки, продолжавшейся три с половиной часа, наши части, нанося основной удар левым флангом (район Лодейного Поля), форсировали реку Свирь и начали развивать наступление в направлении на Олонец вдоль северного побережья Ладожского озера (схема № 8).
Я находился в окопе на наблюдательном пункте в районе Лодейного Поля и мог видеть, как наши солдаты под огнем противника переправились через Свирь и захватили маленький плацдарм на противоположном берегу.
Разлившаяся после взрыва плотины Нижнесвирской гидростанции река была серьезной преградой для наступления. Местами ширина ее достигала 500–600 метров. За первыми людьми, переправившимися буквально вплавь, шли лодки, затем плоты, амфибии и понтоны для будущего моста.
На наблюдательном пункте собралось начальство. Мимо везли раненых, их было немного, но обслуживать их нелегко. Убедившись, что дело налаживается, я поехал в медсанбат.
В небе — наши самолеты. Как вся картина, которую я видел, непохожа на то, что было в начале войны. Подумать только! Враг дошел до Москвы, блокировал Ленинград. И все же мы выстояли и теперь наступаем. Партия сумела в этих труднейших условиях организовать народ и армию для победы. Перебазировав на восток крупнейшие промышленные предприятия и мобилизовав все на оборону, страна снабдила армию первоклассной боевой техникой, мы получили большое количество самолетов, замечательных танков, орудий и, наконец, уникальных минометов — «катюш». Вот когда мы начинаем брать реванш у фашистской Германии! Мысли об этом целиком поглотили меня и породили чувство гордости за подвиги советского народа».
25 июня в Москве за форсирование Свири и успешно развивающееся наступление был дан салют в честь войск Карельского фронта.
У Александра Александровича большое беспокойство вызывает недостаточно четко налаженная медицинская помощь раненым. Успеть вовремя вынести с поля боя раненых, остановить кровотечение, оказать необходимую помощь и т. д. и т. п. — разве перечислишь все, что входит в функции медсанбатов, подающих на первую линию госпиталей, на операционные столы раненых, которых после обработки эвакуируют на вторую линию госпиталей.
А наступление идет, и снова рвутся гранаты и мины, падают бомбы, и снова люди в белых халатах ползут, бегут к упавшим на землю бойцам и сами нередко падают ранеными и убитыми…
А фронт движется, и в такие моменты госпитали бывают переполнены, работать становится трудно. И только при полной стабилизации фронта или, как говорится на обиходном языке, в «затишье» удается создать благоприятные условия для оказания хирургической помощи раненым и больным. И Александр Александрович как руководитель санитарной службы постоянно чувствовал себя виноватым при возникающих неполадках, при неумелой организации работы в медсанбатах, при плохом снабжении медикаментами и санитарным оборудованием. Он «болел» за каждое упущение, за каждый промах.
