Должность на кафедре все же мешала Александру Васильевичу оперировать, применять на практике то, что он постиг в науке, и это его крайне беспокоило. Но и здесь он нашел выход: во время отпуска он начал разъезжать по земским больницам, где не хватало врачей-хирургов. Вот тут-то он и получил огромную практику, выполняя операции всякого рода, даже самые сложные. Работать приходилось в самых отдаленных и заброшенных уголках России, где царствовали беспросветная темнота, нищета и убожество. Надо было выезжать в районы, где свирепствовали эпидемии, и работать в тяжелейших условиях: оперировать на деревянных столах при свете свечей и керосиновых ламп. И Александр Васильевич, разрабатывая свои методы в этих тяжелых условиях, облегчал работу сельским хирургам, этим подлинным труженикам.
Так шел этот замечательный человек и выдающийся ученый своим тернистым путем, преодолевая множество преград, постоянно совершенствуясь и страстно веря в необходимость своих методов, чем немало удивлял своих коллег. Шел всегда к намеченной цели путями, тщательно изученными и заранее им подготовленными. И было в нем удачное сочетание рационального мышления со страстностью натуры, постоянно сдерживаемой волей и твердостью характера.
Маленькая женщина с большими темными глазами, всегда встревоженными. Густые седые волосы зачесаны прямо, нос продолговатый и широкий, как у отца, и улыбка мягкая, как у него. И вообще она больше похожа на Александра Васильевича, чем на Раису Семеновну.
Это их дочь Наташа — Наталья Александровна Вишневская. Она врач — отоларинголог. С ней мы проводим вечера в беседах о ее родных, в поисках образов, характеров, событий. Мы рассматриваем старинные пожелтевшие фотографии с маркой «И. Якобсон. Казань».
Вот молодая Раиса Семеновна с замкнутым, чуть испуганным, красивым лицом. И даже на снимке видно, что у нее матовая смуглая кожа, а в темных волосах, по-старинному расчесанных на прямой пробор, лежат аккуратные канавки от щипцов. Целомудренная белая батистовая кофточка застрочена в мелкую складочку.
Справа сын — Шура, слева дочь — Наташа. Шуре лет десять, он покровительственно обнял мать за плечо. Личико у него красивое, упрямое, резко очерченное даже в своей детскости. А Наташа — прелестная смуглая девочка лет шести, с двумя косичками, весь облик ее полон хрупкости и какой-то душевности, Александр Васильевич не зря постоянно повторял: «Она такая кроткая, боюсь я за нее, как бы кто ее не обидел!..»
