Последняя среда. Литература о жизни. Тема номера: Украина | страница 22
Извалявшись в белёсой пыли,
всё сжигает разбухшее солнце.
Бьёт на стыках нескорый состав.
Вдаль столбы телеграфа – пунктиром.
И уснул, горсть домов разбросав,
городишко – центр здешнего мира.
Где – то видена эта земля,
контур тополя пирамидальный…
Украина – праматерь моя,
ты в крови моей, в памяти дальней.
Из подёрнутых временем лет
мне родные мерешатся лица…
Вот уходит мой умерший дед,
что иною землёй прокормиться.
Он на хлебную метит Кубань…
Украина, что было с тобою?
Украина, не плачь, перестань —
всё никак не расстанешься с болью…
Нет, я здесь не бывал никогда,
Не ступал по земле этой древней…
Вспоминала лишь кровь иногда
пропылённую эту деревню.
Но земли этой чувствую власть.
По-иному душа моя дышит…
Всё мне хочется грудью припасть —
шёпот Родины сердцем услышать.
1976 За Днепром
Словно кожа столетней старухи
в чёрных трещинах эта земля.
Здесь огромные, злобные мухи
да обугленный цвет ковыля.
Давит ветер ненашенской силы.
Пыль столбом. И хрустит на зубах.
Раскалённо и жёлто светило
в заднепровских бескрайних степях.
И зыбучих песков безобазие
в благодатном приморском краю.
И сюда желтолицая Азия
тянет дерзкую руку свою.
Чуть маячат отары овечьи.
Даль плывёт, замутнённо-бела…
Бесконечны труды человечьи.
Преходящи людские дела.
Сиваш 1
Шелест маленьких гнутых деревьев
да морское сиянье вдали —
всё ж отрада для слуха и зренья
у покинутой Богом земли.
Но и чахлые эти уродцы
тихо мрут у меня на глазах.
А их души уносятся к солнцу
в бесконечных, пустых небесах.
Остаются в белесом просторе
нарастающий солнечный свет,
голубое блестящее море,
да рыбацкой ладьи силуэт.
2
Возле моря гнилое болото —
засоленная, гиблая топь.
Ничего не растет отчего-то.
Лишь полынь, да и та не растет.
И мяучит печальная птица,
детским тоненьким криком кричит.
Не забыться, никак не забыться —
каждый раз что-нибудь уличит.
Содрогаясь, дымится болото,
высыхает в палящих лучах.
И каймой светло-серого пота
проступает в грязи солончак.
Стонет птица, мяукает резко
в почерневшем, гнилом камыше.
Что за страшное, гиблое место?
Что за гнет у меня на душе?
Ветер, изгибаясь, шелестит.
Небеса застыли синим сгустком.
Море ослепительно блестит,
словно снег на поле среднерусском.
Здесь, на вулканической горе,
над немым хаóсом Карадага
в гулком и пустынном октябре
мы одни, нам ничего не надо.
Дальних гор клубится полоса.
Мы сидим, ослепнув и оглохнув…
И душа течёт через глаза,
словно солнце сквозь большиие окна.
Восточный Крым
Камни. Змеиные норы.
Русла иссохшие рек.
Стертые, рыхлые горы,