— Конечно, а как же иначе? Давно уже позавтракала.
Ромеш, разумеется, знал об этом и все-таки спросил, чтобы хоть чем-нибудь выразить ей свое внимание, да и нельзя сказать, чтобы этот праздный вопрос был неприятен самой Комоле.
Желая не упустить нить разговора, Ромеш снова обратился к ней:
— Зачем ты все делаешь сама? Дай я помогу тебе!
У деятельных людей есть тот недостаток, что они всегда относятся с недоверием к возможностям других. Они боятся, что если за их дело примется кто-нибудь другой, он обязательно все испортит. Поэтому Комола, смеясь, сказала.
— Нет, эта работа не для тебя.
— Мы, мужчины, народ очень терпеливый, — ответил Ромеш, — поэтому кротко сносим презрение женщин и не бунтуем. Представляю, если бы женщина очутилась в таком положении, какую бы ужасную бурю она подняла! Ну, а почему ты дяде не запрещаешь помогать, неужели только я такой неспособный?
— Не могу тебе этого объяснить, но стоит лишь мне представить, как ты выметаешь сажу из кухни, меня начинает разбирать смех. Уходи отсюда, смотри, какая пыль!
Ромеш пытался продолжать разговор:
— Но ведь пыль людей не выбирает, она садится и на тебя и на меня.
— Так ведь я работаю — и мне приходится терпеть. А тебе зачем дышать пылью?
Понизив голос, чтобы не слышали слуги, Ромеш нежно сказал:
— Я хочу делить с тобой все — будь то работа или что-нибудь другое.
Комола залилась краской и, ничего не ответив, отошла в сторону.
— Вылей-ка сюда еще кувшин воды, — обратилась она к Умешу, — разве не видишь, сколько грязи здесь накопилось! Дай мне метлу! — Сказав это, она с особым рвением занялась уборкой. Глядя, как Комола орудует метлой, Ромеш с беспокойством воскликнул:
— Ах, Комола, зачем ты это делаешь?
Вдруг за его спиной послышался голос:
— Что же плохого в этом занятии, Ромеш-бабу? Вы научились английским манерам и готовы сколько угодно твердить о равенстве. Но если считать труд подметальщиц унизительным, зачем допускать, чтобы слуги этим занимались? Я, может быть, и глупец, но спросите меня, что я думаю по этому поводу, и я вам отвечу: в руках старательной девушки каждый прутик метлы мне кажется прекрасным и светящимся, словно солнечный луч. Я почти закончил расчистку твоих джунглей, мать, — продолжал Чокроборти, — теперь тебе придется указать мне, где и какие овощи ты хочешь посадить.
— Потерпи немножечко, дядя, — ответила Комола, — дай мне вымести эту комнату.
Закончив уборку, Комола накинула на голову край сари и вместе с дядей вышла в сад. Там она с озабоченным видом принялась обсуждать, где устроить огород.
