— Ты что, привидение нашла в пустой шкатулке? — спросил Ромеш, входя в каюту. — Что так притихла?
— Возьми, это твое, — сказала девушка, протягивая ему шкатулку.
— А что мне с ней делать?
— Когда тебе что-нибудь понадобится, дашь мне денег, и я куплю.
— А тебе самой разве ничего не нужно?
Пожав плечами, Комола уклончиво ответила:
— Зачем мне деньги?
— Немного найдется людей, которые могли бы искренне повторить эти слова, — рассмеялся Ромеш. — Однако, Комола, если тебе не нравится эта вещь, подари ее кому-нибудь, а мне она не нужна.
Комола молча положила шкатулку на пол.
— Послушай, Комола, — проговорил Ромеш, — скажи мне правду: ты сердишься на меня за то, что я не докончил сказку?
— Кто тебе сказал, что я сержусь? — опустив голову, произнесла девушка.
— Если не сердишься, оставь у себя эту шкатулку. Тогда я поверю, что ты сказала правду.
— Пусть даже я и не сержусь, но зачем мне оставлять ее у себя? Ведь это твоя вещь — ты ее и храни.
— Да не моя это вещь! Ты знаешь, тот, кто отбирает подарки, после смерти обязательно превращается в привидение.
Опасения Ромеша стать привидением вызвали у Комолы взрыв смеха.
— Не может быть, чтобы тех, кто отбирает подаренное, превращали в привидение, — все еще смеясь, заявила она. — Я никогда об этом не слышала.
Ее неожиданный смех положил Начало их примирению.
— От кого же ты могла услышать о подобных вещах? — спросил Ромеш. — Вот как только увидишь привидение, обязательно спроси его, и оно ответит тебе, правда это или нет.
Комола даже привстала от любопытства.
— Нет, серьезно, ты когда-нибудь видел настоящее привидение?
— Настоящих не видел, а поддельных множество. На свете вообще трудно найти что-нибудь настоящее.
— Почему же? А вот Умеш говорит…
— Умеш, это еще кто такой?
— Да тот мальчик, который едет с нами. Он сам видел привидение.
— Ну, я, конечно, не могу соперничать с Умешем в таких вопросах, придется мне согласиться с ним.
Тем временем, после продолжительных усилий команде удалось снять пароход с мели. Он едва отошел от берега, как вдруг там показался человек с корзиной на голове. Он бежал вдоль берега и, размахивая руками, просил остановить пароход. Но капитан не обратил ни малейшего внимания на отчаянные просьбы опоздавшего. Тогда человек умоляюще закричал Ромешу:
— Бабу, бабу!
«Он, видимо, принимает меня за главного», — подумал Ромеш и знаками дал понять, что остановить пароход не в его власти.
— Да это же Умеш! — вдруг воскликнула Комола. — Нет, нет, не бросайте его, пожалуйста, возьмите его!
