Тень беспокойства пробежала по ее лицу, но она ничего не ответила.
— Я хочу сказать, что если не принять срочных мер, отец может серьезно заболеть.
Хемнолини поняла, что ответственность за болезнь отца целиком возлагается на нее. Она низко опустила голову и стала перебирать край своего сари.
— Что было, то прошло, — продолжал он. — И чем больше ты горюешь о прошлом, тем неприятнее нам. Теперь, если ты хочешь совершенно успокоить отца, ты должна как можно быстрее уничтожить с корнем все воспоминания об этой неприятной истории. — Сказав это, Джогендро замолчал и выжидающе посмотрел на Хемнолини.
— Не беспокойся, я никогда не заговорю с отцом об этом, — смущенно проговорила Хем.
— Ты-то, конечно, не будешь говорить, но ведь другим рты не закроешь.
— Что же я могу сделать?
— Есть только одно средство прекратить все толки.
Догадавшись, что имеет в виду Джогендро, Хемнолини поспешно сказала:.
— Было бы хорошо увезти отца на некоторое время на запад. Когда через несколько месяцев мы вернемся, болтовня уже прекратится.
— Это тоже не даст желанных результатов. Сердце отца до тех пор будет истекать кровью, пока он не будет вполне уверен в том, что ты совершенно излечилась от горя.
Из глаз Хемнолини брызнули слезы, но она быстро вытерла их и спросила:
— Так скажи, наконец, что должна я сделать?
— Я знаю, тебе тяжело об этом слышать, но если ты хочешь, чтобы все были счастливы, то должна, не теряя времени, выйти замуж.
Хемнолини точно окаменела. Но Джогендро не желал ждать и воскликнул:
— Вы, девушки, своим воображением любите делать из мухи слона. Не у тебя одной — у многих происходят подобные неприятности со свадьбой, но ведь в конце концов все улаживается. А если бы в каждом доме разыгрывались взятые из книг истории, жизнь стала бы совершенно невыносимой. Выходи замуж за достойного человека и прекрати как можно скорее эту ненужную комедию. Может, тебе и не стыдно декламировать перед людьми: «Я навсегда стану отшельницей и, сидя на крыше, буду созерцать небеса. Память об этом недостойном изменнике я вознесу на алтарь своего сердца и буду свято чтить ее!» — нам же — хоть умирай от такого позора.
Хемнолини отлично знала, насколько постыдной должна казаться людям эта «комедия», поэтому насмешка Джогендро пронзила ее как нож.
— Дада, — сказала она, — я ведь не говорю, что отрекусь от мира и никогда не выйду замуж.
— Если ты не хотела этого сказать, так выходи. Конечно, если ты заявишь, что никого, кроме властителя небес, самого бога Индры
