Славянские легенды о первых князьях. Сравнительно-историческое исследование моделей власти у славян | страница 50

258. Его работа, опубликованная в 1933 г. в № 41 журнала «Nastavni vjesnik», осталась мне недоступной. Краткое изложение его выводов помещено на сайте vostlit.ru в предисловии к интернет-публикации перевода Летописи.

259. Острогорски, 1970. С. 79-86.

260. Бромлей, 1964; Грачёв, 1972; Наумов, 1982/1. С. 195-212; Наумов, 1982/2. С. 167-181; Наумов, 1985/1. С. 189-218; Акимова, 1985. С. 219-249.

261. Трубачёв, 1974. С. 48-67.

262. Майоров, 2006.

263. Тржештик, 1991/1. С. 72-73. Подробный разбор этого обряда см.: Grafenauer, 1952. S. 78-82.

264. Алексеев, 2005; Алексеев, 2006/1. С. 97-105; Алексеев, 2006/2.

265. См. одну из последних работ на эту тему: Гимон, Гиппиус, 2005. С. 174-200.

Изучение ранних этапов летописания и хронистики восточных и западных славян по преимуществу производилось методами сравнительно-исторической текстологии, с помощью которых реконструировались начальные стадии историописания средневековых славянских государств и выяснялся круг источников первых летописей и хроник[1]. Между тем эта методика не всегда позволяла выявлять известия, восходящие к устным источникам, и исследовать механизмы перехода от мифопоэтической традиции к раннеисторической[2]. Определение известий, основанных на устной традиции, в большей степени строилось на собственной логике исследователей, чем на текстологических принципах. Ярким примером этому может служить попытка А. А. Шахматова реконструировать предание о Мстиславе Лютом, отразившееся в различных летописных традициях[3]. Современные исследователи считают ее одним из наиболее спорных звеньев шахматовской схемы раннего летописания[4].

Аналогичным образом несмотря на всесторонний текстологический анализ западнославянских хроник остается предметом дискуссии вопрос о книжном или устном происхождении их источников[5].

В качестве методов, дополняющих сравнительную текстологию, некоторые исследователи применяли типологизацию летописных известий[6]. С помощью классификации их типов были найдены некоторые закономерности соотношения формы (структуры) известия и его содержания. Этот подход позволил определить ряд известий летописи, с большей степенью вероятности восходящих к устным источникам[7].