Тропа вьется между беспорядочно разбросанными строениями. В каком-то смысле, это тоже улица – дома к нам повернуты не задом – только очень извилистая. Кое-где она сужается до предела, изредка же, наоборот, раскидывается целыми полянами, большую часть которых занимают обычно болотца с камышами и громкоголосыми кваками.
Людей не видно даже на огородах. Наконец, на глаза попадается копающаяся в палисаднике перед покосившейся избенкой старуха.
– Бог в помощь! – вспоминаем мы принятое приветствие.
Она медленно распрямляется, держась за поясницу, смотрит, потом отвечает:
– Ступай, солдатик, ничего у меня нет.
Ладно, ступаем.
На взгорке дорожка заворачивает влево и ныряет вниз, описывая загибающуюся уже вправо дугу. В нижней части петли у раскрытых дверей бревенчатого сарая с высокой крышей стоит старик. Дождавшись, когда мы приблизимся, спрашивает:
– Молочка хочешь?
Вслушиваемся в себя.
– Да вроде нет.
– А чего ж, вина, что ли?
– Тоже обойдусь.
Старик выпячивает нижнюю губу и отворачивает голову.
– С тобой каши не сваришь.
– Какой еще каши?
– Пшенной. На молоке.
– А в чем проблема-то?
– Да корова который уж день горькое молоко дает. Вот и сейчас все нету и нету. Видать, полынь свою где-то жрет. Пошукал бы ты ее, а?
Старик смотрит на нас с надеждой.
В нашем деле от предложенных заданий не отказываются.
– Как выглядит? – интересуемся деловито.
Он задумывается.
– Ну, как называется, так и выглядит. Рога, копыта, хвост – с кем тут перепутаешь? Да и ума у ней не больно много, чтоб кого другого из себя строить…
– Окрас-то какой? – обрываем мы, похоже, развеселившегося старика.
Он опять задумывается.
– Ну, мы ее буренкой кличем.
Так, значит, цвет бурый. Ближе к коричневому.
– С какой стороны начинать поиски?
– Обычно она у речки пасется. Но сейчас там нету, я с огорода выглядывал. Может, дальше по берегу ушла.
Он кивает за спину и влево. Для нас это вниз и по ходу.
Для начала идем вниз. По узенькой тропинке вдоль загородки из жердей. Прямо по отчетливо выраженным следам от раздвоенных копыт. У черта, кажется, точно такие же. Рога и хвост тоже есть. Но в отличие от коровы, он способен менять облик. И вряд ли станет расхаживать по окрестностям в своем природном виде.
С угла огорода открывается обзор на широкую речную пойму. Слева далеко просматривающийся луг. Никого на нем не пасется. Справа вдоль берега густые заросли того же ивняка. По кромке вьется тропинка.
Двигаем по ней, высматривая следы. Следов на влажной земле много, и не только от раздвоенных копыт. Здесь же пробегало босоногое детство, кто-то что-то тащил волоком, да и сивый мерин не забыл оставить глубокие отпечатки своих подков. Метров через триста прибрежные заросли заканчиваются, и дальше снова тянутся заливные луга. На которых опять же никого не пасется.
