– А я как раз о тебе.
– Ладно, мужики, давай ближе к делу. Где она водится?
– Да вон, на том уступе, – долголобый кивает на левый склон. – Снизу ее никак, очень уж осторожная. Даже когда на камне греется, только хвост видно.
Карниз, проходящий на высоте метров четырех, выглядит неприступным. По всему отвесному подножию ни выбоины, ни щели. Ни краешек подошвы пристроить, ни даже пальцами зацепиться.
С другой стороны, четыре метра не четырнадцать. Всего-то два роста. Если встать на цыпочки и вытянуть руки.
Брайан поворачивается к долголобому:
– Поди-ка сюда.
– Это еще зачем? – подозрительно вскидывается тот.
– Подсобишь немного.
– Почему я?
– Ты задание придумал или не ты?
Брайан переводит взгляд на левого.
– Он, он, – злорадно подтверждает гард.
Долголобый с недовольными бормотаниями спускается с баррикады, затем появляется из прохода.
– И чего делать?
– Да почти ничего, – успокаивает его Брайан. – Присядь на корточки у откоса, вон там. Да не спиной, так не сдюжишь.
Долголобый разворачивается.
Брайан приближается, примеряется и влезает ему на плечи, как в седло.
– Так. Теперь упираемся руками в стену и потихонечку встаем. Давай-давай! Или попросить, чтобы тебя копьем в зад ткнули?
Долголобый кряхтит, но все же поднимается.
– Нормально, – оценивает Брайан ситуацию. – Теперь моя очередь.
Немного поерзав, выбирается из седла и взгромождается долголобому ногами на плечи. Затем, перебирая ладонями по откосу, выпрямляется во весь рост.
Пальцы до предела вытянутой левой руки нащупывают срез. Но на одной руке не вымахнешь, а правая в своем краю до опоры почему-то не достает. Ладно, есть еще запас.
Брайан ставит левую ногу на вершину долгого лба и подтягивается на одной левой, посылая правую в разведку. Та, наконец, плотно, всей ладонью, обхватывает шершавый выступ на карнизе.
Пошел!
Брайан с силой отталкивается левой ногой, вытягиваясь в струнку, фиксирует вес тела на правой руке и забрасывает левую дальше и чуть шире. Та, в свою очередь, находит удобную выбоину уже на самом уступе.
Остается лишь подтянуться, скребя носками башмаков по откосу, забросить одну ногу и перевалиться на карниз.
Спокойно полежать не получается, потому что почти перед носом вызывающе шевелится темно-коричневый раздвоенный хвост об трети метра длиной.
Хлоп! Метнувшаяся ладонь с размаху прижимает его к поверхности. Прочие части тела дергаются, отрываются и разлаписто несутся по неровностям скалистого уступа.
Без оглядки и, кажется, сломя голову. В дальнем конце карниза все это дело вместе с каменистым крошевом рушится вниз.
