Тэнджи, семи лет, почувствовал за обедом боль в животе и попросил извинения по этому поводу. Родители посоветовали ему прилечь. Тогда его младший брат Майк, трех лет, заявил: «У меня тоже болит живот!», рассчитывая, очевидно, на такое же внимание. Отец, немного присмотревшись к нему, ответил: «Но ведь ты не хочешь играть в эту игру, не так ли?» Майк рассмеялся и сказал: «Нет!»
Если бы у родителей Майка был «пунктик» в отношении питания или пищеварения, они перепугались бы и уложили бы в постель и его. Если бы он и его родители повторили такой спектакль несколько раз, то, как нетрудно предположить, эта игра стала бы у Майка частью его характера, что часто и случается, когда родители согласны «сотрудничать». Каждый раз, когда ребенок позавидует какой-нибудь привилегии соперника, он будет жаловаться на болезнь, чтобы вынудить некоторую привилегию и для себя. Скрытое взаимодействие будет иметь следующий вид: (общественный уровень): «Мне нехорошо!» + (психологический уровень): «Вы должны предоставить привилегию и мне!». Впрочем, Майку не грозит судьба ипохондрика. Он может, конечно, впасть и во что-нибудь похуже, но не в этом дело: дело в том, что игра была тут же разбита – in statu nascendi [В момент зарождения (лат.). (Прим. перев.)] – вопросом отца и откровенным признанием сына в том, что он предлагал игру.
Это ясно показывает, что маленькие дети начинают игру вполне намеренно. Когда эти игры превращаются в фиксированные шаблоны стимулов и ответов, их происхождение теряется во мраке времени, а их скрытая природа погружается в общественный туман. То и другое может быть доведено до сознания лишь с помощью надлежащей процедуры: происхождение – некоторыми видами аналитической терапии, а скрытый аспект – антитезисом. Как видно из ряда клинических наблюдений, игры по своей природе подражательны. Первоначально они вводятся в действие Взрослым (неопсихическим) аспектом личности ребенка. Если удается оживить во взрослом игроке Детское состояние эго, то психологические способности этого сегмента (Взрослый аспект Детского состояния эго) оказываются столь поразительными, а его умение манипулировать людьми столь завидным, что в обиходе этот сегмент называют «Профессором» (психиатрии). Поэтому в психотерапевтических группах, занимающихся анализом игр, одна из самых изощренных процедур – это как раз поиск маленького «Профессора» в каждом пациенте. Его воспоминания о том, как он затевал игры между двумя и восемью годами, выслушиваются всеми присутствующими с захватывающим интересом, а часто – если эти игры не трагичны, – с удовольствием и даже веселостью, к которым, с оправданным самодовольством, часто присоединяется и сам пациент. Если он оказался к этому способным, он вступает тем самым на путь освобождения от некоторого злополучного шаблона в поведении, без которого ему будет гораздо лучше.
