Сначала она ничего не сказала. Гладила мальчика по всклокоченным волосам, и что-то в ее глазах выдавало понимание важности момента. Она посмотрела на мясника. Тот дружелюбно улыбнулся и сказал:
— Просто перевозбудился.
— Хочешь подождать меня на улице? — спросила миссис Риггс, и наконец-то в ее голосе послышалась любовь.
— Можно мне взять Простофилю, можно? — заныл сын. — Можно?
— Ну разумеется, — Прежнее раздражение вернулось. — Это же твоя собака. Перестань валять дурака.
Мальчик поднял на нее глаза, в них читалось сомнение. То, что его разум породил на пустом месте, нельзя было сбрасывать со счетов.
— Ты его не съешь? — спросил он робко, а Простофиля внезапно замер и с подозрением поглядел по сторонам, словно нечто чуждое проникло вдруг в магазин.
— Конечно нет, — сказала мать. — С чего ты так решил?
Она не собиралась задавать этот вопрос. Она спросила просто по привычке. И по счастью, привычкой Уилла было воздерживаться от ответа. Он вообще не любил отвечать на ее вопросы.
Он потащился к выходу вместе с Простофилей. И когда мальчик уже протискивался в дверь, Простофиля обернулся. От его взгляда по спине миссис Риггс снова прошли мурашки. Потому что в нем было… как бы лучше сказать… понимание.
Она усилием воли отбросила все мысли, как могла бы стряхнуть дождевые капли с рукава пальто. Снова повернулась к мистеру Лангу, который все время так и стоял: неуверенная улыбка на пухлом лице, в испачканной кровью руке обезглавленная курица.
— Не понимаю этого мальчишку, — произнесла миссис Риггс, пытаясь одолеть странный озноб.
— Просто перевозбудился, — заключил мистер Ланг.
Миссис Риггс не имела желания задерживаться. Она теперь скользила взглядом по белым стенам, по безумной топографии посыпанного опилками пола. Ей вдруг расхотелось смотреть на красное мясо, видеть перерезанные артерии и сочащиеся кровью вены. Все вокруг показалось просто кошмарным.
Наверное, то же самое испытал бы слепец, который, ни с того ни с сего оказавшись в чулане Синей Бороды с фонариком в руке, обрел бы зрение.
Магазин внезапно наполнился удушливым запахом сырой плоти, острым запахом крови. Перед мысленным взором миссис Риггс с путающей ясностью промелькнула картина, как мистер Ланг укладывает на разделочную доску Простофилю. Она сморщилась, спешно расплатилась и повернулась к двери.
— Заходите еще, — сказал мистер Ланг.
Она ничего не ответила. «Мясник!» — взвизгнул разум, и теперь это слово имело иное значение, в нем скрывалось слишком многое.
