Н-да, чтоб мне лопнуть, проговорила она ошеломленно.
Там стоял стол.
Точно такой же стол, как в детской книжке «Три медведя». Низкий, грубо сколоченный стол, старый, в пятнах.
И на этом самом столе стояли три миски с дымящейся овсянкой.
У Элис отпала челюсть. Это был удар под дых, и уже не смешно. Что все это значит?
Она смотрела на стол с мисками, и мурашки пробегали по ее двадцативосьмилетней с чем-то там спине. Она испуганно оглянулась через плечо. Не знаю, хочется ли мне встречаться с тремя медведями, произнесла она с трепетом.
На лбу у нее залегли новые морщинки. Это уж слишком, думала она. Представлять, что оказалась в сказке, это одно. Жить в ней — совсем другое. От этого веет леденящим холодом. Я знаю, что всему этому имеется логическое объяснение, однако…
Вот в этом и заключена их сила и слабость. Они вечно знают, что всему имеется логическое объяснение. Но их представления о логике слишком узки, чтобы вместить в себя действительные объяснения.
Поэтому Элис решила подумать о чем-нибудь несомненном.
Я только что была рядом с Джорджем, сказала она. Он храпел на земле, и там было полно логическим образом попавших туда крутых яиц, пикулей и вполне материального кофе. И мы поженились с ним согласно общепринятой традиции, мы живем на вполне осязаемой Сампер-стрит, дом сто восемьдесят четыре. Джордж получает сто девяносто два доллара восемьдесят центов в неделю, еще мы играем в бридж с Нельсонами, людьми из плоти и крови.
Она все еще была напугана.
Она проглотила подступивший к горлу комок. Наверное, мне пора уходить отсюда, сказала она себе.
Однако не сдвинулась с места. Вставай, иди. Но ноги ее не шевельнулись. Она теряла над собой контроль. Вот теперь я испугана до смерти, сказала она, испугана так, что пошевелиться не могу. Или, может быть, я вовсе не так испугана, как мне кажется. Ведь это всего лишь жутковатое совпадение. Должно быть, это дом трех чокнутых старичков, которые, завидев кого-нибудь, выставляют на стол три разнокалиберные миски с овсянкой и прячутся в чулане.
Привет! — крикнула Златовласка, есть кто дома?
В ответ не раздалось ни звука, только ветер зловеще захихикал в трубе.
Ау? — позвала Элис, надеясь, что сейчас выскочит какой-нибудь скрюченный старичок и крикнет ей: «Стой! Что ты делаешь в государственном заповеднике, ты вторглась сюда незаконно, мы уже закрыты, уходи!»
Ни ответа. Ни звука. Только мертвенно-тихий дом и три миски овсянки, источающие аппетитный запах.
