— Будем надеяться, Брэйс до того времени заговорит. — Сунув руку в карман, Грин достал пачку ментоловых конфеток.
— Будем надеяться, «Листьям» все-таки будет за что побороться, — ответил Дент. Он насыпал себе в ладонь горсть мятных конфеток и отправил в рот. Остальные исчезли у него в рукаве. Он встал и пнул дверь в заметно ободранное место. — Хорошо бы охрана пошевелилась, — сказал он. — А то, если меня долго не будет, ребята могут что-то заподозрить.
Грин поднялся со стула. Когда охранник открыл дверь, Дент, словно по сигналу, повернулся, сложив руки за спиной. Грин услышал характерный металлический звук открывающихся наручников, затем последовал более продолжительный звук: зубчики зацеплялись за зубчики — наручники закрылись.
Это был жуткий звук — Грина от него всегда коробило.
С первого дня ареста Брэйса Дэниел Кенникот превратился в постоянного слушателя утренней программы, чтобы понять, как Доналд Дандас поведет себя в такой непростой ситуации. Первые несколько дней после ареста Брэйса программа, как обычно, продолжала выходить в эфир с Дандасом в качестве временного дублера основного ведущего. Во время рождественских каникул ее вообще в эфире не было — шли безликие передачи местных радиостанций. В январе программа вышла уже под названием «Утренней порой» с Дандасом как постоянным ведущим. О сидящем в тюрьме Брэйсе, обвиняемом в убийстве первой степени, не было сказано ни слова.
Это напоминало поведение свиней из книги «Скотный двор», которые по ночам подло стирали заповеди. А Кевин Брэйс, подобно Снежку из этой новеллы Джорджа Оруэлла, был просто вычеркнут из учебников истории.
Дандас оказался достойным ведущим. Он мог со знанием дела беседовать на разные темы, однако этим диалогам не хватало глубины, привнесенной на радио Брэйсом. Юмор нового ведущего казался чересчур осторожным, в нем отсутствовала брэйсовская острота. И голос звучал слишком мягко и бархатно, даже отдаленно не напоминая веский, неторопливый, прокуренный баритон Брэйса.
Потратив почти два месяца на изучение жизни Брэйса, Кенникот хорошо представлял, как мог пройти день Дандаса. Программа заканчивалась в 10:00 по торонтскому времени. Она транслировалась в прямом эфире на Атлантическую Канаду в девять, а потом — с часовой задержкой — отправлялась в записи через всю страну на запад. На протяжении следующего часа ведущий записывал рекламу будущих передач и принимал участие в обсуждении очередной передачи. Он не мог никуда отлучаться в течение этого часа на случай срочных новостей и необходимости что-то переписать для трансляции на центральный регион — Онтарио и Квебек, но примерно к одиннадцати освобождался.
