Альберт Фернандес расхаживал взад-вперед по офису. То есть делал два шага, разворачивался и вновь делал два шага в противоположном направлении. Абсурд. Он работает над самым громким делом в стране, а его офис не больше тюремной камеры.
«Даже, наверное, меньше, — думал он, — если учесть, сколько места занимают коробки со свидетельскими показаниями».
Он остановился и посмотрел на коробки. В каждой было по тридцать-сорок папок. Он собственной рукой подписывал их и присваивал им порядковые номера.
Дело не в том, что Фернандес боялся компьютеров. Он хорошо в них разбирался. Но когда доходило до последней стадии подготовки дела, он должен был все потрогать, распределить и пропустить через себя все до последней детали. Только так, придя в зал суда, он мог во всем хорошо ориентироваться.
Фернандес вернулся за стол, где одиноко лежала черная папка с этикеткой «Судебный процесс — Брэйс». Он раскрыл ее на первой странице. Под собственноручно написанным и подчеркнутым заголовком «Основные факты» он составил перечень:
— юрисдикция: Фронт-стрит, 85А, город Торонто;
— личность: Кевин Брэйс — 63 года;
— квартира 12А: единственная входная дверь, других выходов нет, следов насильственного проникновения нет;
— 17 декабря, 5:29: Брэйс встречает мистера Сингха у входной двери;
— его руки в крови;
— тело Торн — в ванне, одно ножевое ранение;
— ранений вследствие самозащиты нет;
— окровавленный нож обнаружен на кухне;
— никакого алиби;
— никаких других подозреваемых;
— признание;
— дело в шляпе.
Дойдя до последнего пункта, Фернандес улыбнулся — «дело в шляпе». На общем фоне фраза казалась самонадеянно-бестактной. Это была его собственная выдумка. Закрыв папку, он встал и вновь принялся расхаживать. Шаг, другой — разворот; один, другой — разворот.
Получив дело Брэйса, он стал часто задерживаться на работе. Это тяжело сказалось на Мариссе. Получив на прошлой неделе январский счет за телефон, Фернандес увидел, что она потратила почти четыреста долларов на звонки родным в Чили, и у них вышла первая крупная ссора. Она заявила, что не выносит канадский холод, что у нее здесь нет ни родных, ни друзей, и, разрыдавшись, пригрозила уехать на родину.
— Ну ладно тебе, Марисса, — начал он, когда решил, что все улеглось, — пойдем в постель и все исправим.
— В постель, в постель… Тебе бы только в постель! — огрызнулась она и захлопнула у него перед носом дверь спальни.
Следующие пять ночей он спал на кушетке. На шестой день притащил домой жуткое длинное пальто-пуховик и такие же страшенные сапоги.
