За Сабаной в красивых берегах течет Майа. Дальше расположены Ла-Макина, Асунсьон, за ними наиболее низменная часть — Лос-Льянос, которая полого спускается к берегам Майей и пещерам Патаны. Повсюду кофейные плантации. Часами по обе стороны шоссе тянутся лишь кофейные деревья, которые дают хоть какую-то тень. Здесь, на плантациях, встречаются красивые раковины, полимиты, в море их не бывает, их можно найти только на суше, и только здесь, неподалеку от Баракоа. По капризу природы, похожие, хотя и не столь красивые и разнообразные, раковины попадаются еще в одном месте — за тысячи километров отсюда, на Гавайях, можно сказать, на другом конце света. Жители Майей говорят, что до Революции американцы вывозили эти раковины грузовиками, составляли из них разные по цене коллекции и продавали музеям естественной истории во всем мире. Здесь, в Гран-Тьерре, в Асунсьоне, в деревенской лавке устроили медицинский пункт четверо наших товарищей — Эрнан Салас, Маргарита Кастильо, Северино Кабрера и Рикардо Синтас. Маргарита считает, что это очень удобно — люди приходят в лавку за продуктами и другими товарами и заодно заходят к врачу. Следует признать, что эта зона самая трудная во всем нашем районе.
Мы вернулись посмотреть на больного — он спит, и боли его не мучают. Остается ждать.
— Жена, жена! Где девчонка? — проревел Лусиано.
Мария Хулия посмотрела на него в ужасе. Хотя они живут вместе уже больше двадцати лет, он по-прежнему внушает ей страх, особенно когда не в духе. Большой, сильный, черные глаза, как угли, горят на бронзовом лице, тонкие губы под густыми усами свирепо сжаты. «Не утонуть бы в тихой речке, а в бурную я и сама не полезу» — так говорила мать Марии Хулии, и она вспоминала эти елова, когда муж был разъярен, как сейчас. «Тихой речкой» он никогда не был, но, если не злился, все же был спокойным, приятным, а иногда даже и нежным и ласковым. Правда, нежность и ласку она от него видела только до свадьбы и пока дочка была совсем маленькой. Это не значит, что он разлюбил ее, но постепенно становился все менее ласковым, все более суровым. И Мария Хулия считала, что это происходит со всеми мужчинами после нескольких лет супружеской жизни. «На людях ангел, дома черт», — говорила ее мать.
Если бы она была такая же крестьянка, как и все вокруг, она бы об этом не думала, но, на ее счастье или несчастье, в детстве она несколько лет провела в Гуантанамо у своего дяди и даже ходила в школу.
