С другой стороны, дел у нас невпроворот. Больница теперь работает в полную силу.
Вчера днем, когда я дежурил, доставили одиннадцатилетнего мальчика в коматозном состоянии с лихорадочным синдромом. После наружного осмотра и дополнительных анализов выяснилось, что у него брюшной тиф. Я сразу же ввел ему внутривенно левомицетин. Случай, характерный для этих мест: болезнь крайне запущена, я понимал, что спасти мальчика будет трудно, и опасался перфорации кишечной язвы и в результате перитонита. Пришлось помучиться. Врач всегда должен бороться за жизнь больного до конца, но этот случай заставил меня делать невозможное — ведь передо мной был ребенок, жертва нищеты и антисанитарных условий. К тому же, когда я с мальчиком на руках бежал по коридору, на лицах врачей и медсестер явно читалось, что случай безнадежный. Никто не сомневался, что мальчик умрет. Но я сказал: один он не умрет, я умру вместе с ним.
Они смотрели на меня в полном недоумении, видимо считая, что больного в таком состоянии невозможно спасти. Мальчика зовут Хуан, а родители называют его Хуанито. Живут они на горе Капиро, недалеко от Эль-Хамаля, деревушки, где работает Росельо. Сначала родители заметили, что у мальчика расстроился желудок и поднялась температура, и стали лечить его домашними средствами, но состояние его все ухудшалось, он перестал разговаривать и впал в забытье. В отчаянии они не переставали меня спрашивать, будет ли он жить. Я мог только ответить, что сделано все возможное, чтобы спасти его. Они оставили двух других детей у своих родителей, а сами буквально поселились в приемном покое. Не знаю уж, как им это удалось. Впрочем, сотрудники больницы отнеслись к ним с участием.
Когда сегодня утром я осматривал мальчика, в палату с лукавой улыбкой вошел ортопед.
— В чем дело? — спросил я, тоже улыбаясь.
— А ты не знаешь? У Баркеса был междугородный разговор по телефону, и вид у него весьма встревоженный. Говорят, звонили из министерства, его вызывают в Гавану, завтра же туда отправится.
— Если так, то еще не все для нас потеряно…
— Оно конечно, но есть и скверная новость. Замещать Баркеса пока будет Фернандес, а ты сам знаешь, что это за человек.
Фернандес — один из местных врачей, еще молодой, но совершенный лентяй, нисколько не интересующийся своим делом. Иной раз я задавался вопросом, за кого нас с ортопедом принимают. Похоже, за коммунистов, а может, за экстремистов, а может, просто за помешанных на медицине. Мне кажется, они нас не понимают, словно у них от рождения иные понятия о добре и зле или таковые вовсе отсутствуют. С Фернандесом будет не лучше, а то и хуже, чем с Баркесом.
