Я помнил инструкцию, где говорилось, что в отдаленных районах, где еще не было местных органов здравоохранения или куда их инспектора не могли добраться, нашим непосредственным руководством следует считать районного руководителя ИНРА.
Товарищи из Гран-Тьерра на должность директора больницы предложили меня.
— Вы все вместе составите совет больницы, но все же кто-то один должен быть директором или ответственным.
— По-моему, директором должен, быть Алипио, — стоял на своем Родилес.
— Хорошо, а что думают об этой кандидатуре врачи больницы? — спросил Чаин.
Товарищи единодушно поддержали предложение Родилеса.
— Хорошо, завтра мы оформим это решение, — сказал Чаин, — и доведем его до сведения доктора Баркеса в вашем присутствии. В девять тридцать мы приедем в больницу, и если ни у кого из вас нет других предложений…
Воцарилось молчание. Рене, еще шире открыв глаза, смотрел на нас из-за стойки.
— Если нет, считаю собрание закрытым.
Завтра уже наступило — было без пяти час.
Когда мы спустились в свой номер на втором этаже, который нам предоставил Рене, чтобы «улучшить условия», я сел на край постели и задумался…
Свежий ветер доносил в комнату запах моря.
Шелестящие на ветру листья кокосовых пальм, освещенные уличным фонарем, отбрасывали на стену танцующие тени. Непрерывно и однообразно шумели волны, разбиваясь о мол и скалы возле набережной.
— О чем ты задумался? — спрашивает меня Сесилия.
— Сама понимаешь, какая ответственность падает теперь на нас, — отвечаю я.
— И тебе кажется, что вы не сумеете справиться со всем лучше, чем этот бездельник директор? — Тон у Сесилии такой, точно хочет убедить меня в чем-то или затеять спор.
— Да ты представь, как все будет тяжело и трудно… Ведь для Баркеса и остальных врачей мы станем врагами, а фармацевт, техники и сестры, привыкшие работать спустя рукава, объявят нам «холодную войну» и будут чинить всяческие препятствия… Но не это меня беспокоит…
— А что же тогда? — живо откликнулась Сесилия.
— У меня впечатление, что труднее всего нам придется с нашими же товарищами. Еще на собрании я заметил, что, хотя они со всеми соглашались, особого интереса не проявили, словно им все равно, что будет с больницей… По-моему, только Педро, ортопед, станет бороться, а педиатр и гинеколог предпочитают ни во что не вмешиваться, не создавать себе проблем. Труднее всего будет с Перой, анестезиологом, который, как я понял, имел связи с людьми Грау[8] и Прио[9], а его жена, лаборантка, все делает по указке мужа, к тому же Рамос сегодня заявил мне, что ассистировал Баркесу, что многому у него научился, что Баркес вообще прекрасный хирург и еще что-то в этом роде, да и говорил каким-то странным тоном. Словно готовился защищать директора. Эти трое настроены весьма реакционно и поехали с нами только под давлением обстоятельств, подчиняясь решению курса.
