Услышав эту историю, я понял: в Баракоа меня ждет много необычного.
А сейчас мы сидим в парке, где люди молодые и постарше проводят или «убивают» время за разговорами.
Напротив, на тротуаре возле кино, стоит тележка, с которой продают бутерброды с жареной свининой, над тележкой большими красными буквами написано: «Чичи». Вдруг на тележке дважды прозвонил колокольчик, и все, кто был в парке и на улице, закричали во всю глотку: «Вон, мошенник! Вон, нахал!»
У своего соседа по скамейке, молодого человека, я спросил, что это означает, и он сказал мне:
— Понимаете, старый Чичи, бедняга, друг всему Баракоа, и все у него просят кусочек свининки или шкварочек в долг. Чичи чуть не разорился, и тогда он придумал этот колокольчик. Он никому не отказывает в кредите, но, отпустив товар, звонит в колокольчик дважды. Теперь уже мало кто просит у него в долг — кому охота становиться общим посмешищем.
Торговля с тележки шла вовсю, но больше я колокольчика не слышал. Через некоторое время я подошел к тележке и попросил два бутерброда. Пока я расплачивался, какой-то мужчина лет сорока пяти, седой, небритый, небрежно одетый, тихо-тихо, почти неслышно, умоляюще зашептал, украдкой поглядывая на меня:
— Памятью матери твоей заклинаю, Чичи, дай мне три бутерброда, дома есть нечего, а денег у меня нет, только завтра получу… Чичи, пожалуйста, не звони в колокольчик…
Через минуту он уже уходил с бутербродами, которые Чичи дал ему в долг.
Я не мог удержаться и спросил старика, почему он сделал исключение для этого мужчины. Старик перестал резать свинину, внимательно посмотрел мне в глаза, подумал, а потом сухо и коротко ответил:
— Он хороший человек, серьезный, работящий, просто ему не повезло. Да и вообще, из-за чего я звонить буду…
И продолжал торговать.
Баракоа со всех сторон окружен реками. С запада через город протекает Макагуанигуас, она течет вдоль залива, в который потом и впадает. Дальше, через Дуабу, реку побольше, перекинут простой деревянный мост. Возле ее устья стоит памятник в честь того, что здесь в 1895 году высадился Масео[6].
Еще дальше на запад протекает Тоа, красивая, широкая река, берега которой покрыты богатой растительностью. Она напоминает реки Африки или юга Америки, если судить по кинофильмам. Крестьяне в окрестностях называют ее просто Река, словно она единственная на свете. Они ее любят и боятся. Она несет им жизнь, а иногда и смерть. В верховьях реки лодочники на своих хлипких посудинках перевозят людей и товары, ежедневно рискуя головой. Там, где река пересекает дорогу, живут паромщики, они переправляют на другой берег машины, отталкиваясь длинными баграми. Когда мы впервые переправлялись через Тоа, в десяти-пятнадцати метрах от берега я увидел в глубине просвеченных солнцем вод искореженные остатки какой-то металлической конструкции. Я спросил самого старшего из паромщиков, что это такое, и он объяснил, что это обломки моста через Тоа, который потом был снесен паводком.
