Инспектором в кавалерии был полковник русской службы Ш-ть. Его комиссаром латыш Лея. Оба они делали «красную» карьеру. В нее же они захотели втянуть и меня. Вначале в форме любезного предложения мне предлагали кавалерийский полк. Я так же любезно благодарил и отказывался. Затем любезность сменилась более настойчивыми предложениями.
Я твердо упирался. Я знал, что здесь нельзя делать ни одного шагу, ни одного компромисса. Если сделал, то пропал.
Большевики сумеют заставить делать то, что они захотят. Свою волю ты уже потерял. Но трудно было выкрутиться. Тонко нужно было вести свою линию.
Борьба моя с инспекцией обострялась. Мне нужно было выиграть время. Наружно я ничего не делал, но на самом деле работал изо всех сил. — Я проходил через эвакуационные комиссии и перескочил уже на 5-ую.
Надо было по болезни эвакуироваться в Петроград. Но я был здоров.
К счастью в тюрьмах у меня во рту сломался золотой мост. На этом я и выехал. Приносил дантисткам цветы... Меня свидетельствовали... Выдавали удостоверения. И так я дошел до последней комиссии...
В это время в Инспекции уже готовился приказ о моем назначении.
Как говорят на скачках — я выиграл голову... Имея в кармане эвакуационный билет, я пришел в Инспекцию.
«Вы на этой неделе выезжаете на фронт и принимаете Н-й кавалерийский полк»... Сухо, в форме приказания, приветствовал меня инспектор кавалерии.
— «Простите, я сегодня по болезни эвакуируюсь в Петроград, не откажите отдать распоряжение, — заготовить мне документы».
Комиссар старался меня задержать, но ничего не мог сделать. Постановление эвакуационной комиссии отменить нельзя.
Все было в порядке. На все свои деньги я купил 7 поросят и сел в поезд...
«Дай Петроград!»
***
Я подъезжал к Петрограду в 1-м классе! На двух полках, в двух корзинах были у меня мои 7 поросят...
Провезу или нет!? Неужели протащивши всю эту порцию через все заградительные отряды, я отдам их в Петрограде?
Вот и Царскосельский вокзал... Забрав свою ношу на плечо, я, делая вид, что мне очень легко, направился к выходу. Уже около самого заградительного патруля я случайно провел рукой по пальто. И мой ужас...
Текут подлые! Все пропало... И был действительно момент, когда я потерял всякую надежду. Но «его величество случай» сохранил мне моих поросят. — Я тут же встретил железнодорожного служащего, бывшего носильщика на Балтийском вокзале. Много раз, когда я служил в Петергофе он таскал мои вещи и получал на чай.
