Это была лучшая ночь за мое пребывание на Архангельском фронте.
На следующий же день я, понемножку, начал разочаровываться.
Правда, первое время я на это не обращал внимания и утешал себя надеждами на будущее.
Начались эти разочарования и удары с того, что к моему плану организовать восстание в тылу у красных отнеслись, мягко выражаясь, равнодушно.
Мне это казалось совершенно непонятным. Приходит человек от противника и говорит, что противник хочет сдаться, но не может этого сделать и просит помощи. В ней ему отказывают или, во всяком случае, не помогают сразу и с охотой.
Второй удар, который я получил, мог быть очень больным, но в силу своей глупости, стал просто жалким и смешным.
Я почувствовал, что ко мне относятся с недоверием. Я большевицкий агент! Мне это не говорят, но следствие и допросы дают мне это чувствовать. Это на меня не действовало. Такой подход ко всем, переходящим из России, с моей точки зрения был не только правильным, но и обязательным.
Но грустно было, что здесь была не контрразведка, а какая-то размазня, которая своими детскими, наивными приемами только портила дело.
Пришел человек от противника и, при правильной постановке дела еще до моего прихода в контрразведку, она уже должна была знать про меня все и, или принять и использовать меня полностью, или расстрелять, а им, видите ли, подозрительными показались мои шатания по тюрьмам!
С фронта я поехал прямо в Архангельск. И вот, что я там увидел.
Союзники ушли...
Об этом я знал уже, когда я шел сюда, но, признаться, не верил... Никакие сообщения красных газет на меня не действовали... Все они казались мне советской провокацией... И только теперь я в этом убедился.
Сильно поддержало меня заявление Ген. Миллера, сделанное им перед офицерами во время эвакуации союзников о том, что, чтобы не произошло, он оставит Северную область последним.>[1]
У правительства Северной области не было денег. У буржуазии они были.
Мне казалось так ясно, как надо поступить, чтобы их достать. Надо хорошенько растолковать буржуазии, что вопрос борьбы с большевизмом это вопрос серьезный, что офицеры и солдаты отдают в этой борьбе свою жизнь, и предложить ей помочь им — отдать на это дело свои деньги. Не захотят? повесить трех-четырех, и деньги нашлись бы. Также, как они нашлись, когда большевики захватили область.
Дальше. В портах Архангельска и Мурманска были богатства: товары, принадлежащие частным лицам. Казалось бы, естественно. — Область погибает. Погибнут товары. Так продать их...
