Бутылки шампанского, которые приволок незваный гость, так и выстреливали пробками в потолок, прямо в то место, где хранилась моя заначка; выбрав момент, я попросил Эдика, разобравшись с Лиз, бесшумно слинять… с меня, говорю, пузырь коньяка за выручалово, подробности при встрече… но будь осторожен: связишка с забугровым кадром чревата хвостами и прочей головной болью.
«О каких ты на хуй базаришь хвостах, когда мой первый «замок» — подполковник с Лубянки, а его законный брат не последний кадр в Моссовете… тут не хвостов трухать надо, а нежелательной флоры, типа входить придется в дамца не на босу ногу, как в супругу, а в калоше… с другой стороны, если рассуждать бздиловато, то при невезухе и на родной сестре схватишь, а если уж повезет, то словишь мандавошек даже на порносайте».
Начисто вырубившуюся Г.П. я уложил в спальне; Эдику с Лиз предназначался громадный письменный стол в бестолково разграбленном и захламленном кабинете бывшего литгенерала.
Я выгулял на ночь Опса… посмотрели мы с ним на звездочки, а со звездочек, хотелось верить, смотрели на нас с Опсом тамошние небожители, но тоже, разумеется, ничего не видели, кроме точечки земной, в ночи горящей… и сами с собой всплыли в поддатой репе две Котины строфы…
душе любезен путь существованья
и кожа тела тленного мила
обетованны наименованья
как корни кроны одного ствола
есть пламень и эфир вода земля и воздух
божественно равны и свет и тень
в зеленой мгле горит звезда березы
сияют огоньки небесных деревень…
Насмотревшись на небо, улегся рядышком с первой в жизни женщиной, не хотелось расставаться с которой ни днем ни ночью… Опс устроился у нас в ногах… задрых я, прикрыв ухо подушкой, чтоб не слышать диких взвоев, стонов и надрывных воплей Лиз, очень уж неприлично старавшейся быть услышанной тупыми парнями всей земли, ранее ею пренебрегавшими.
Поутрянке мне сразу же стало ясно, что, судя по взглядам, Лиз, проснувшаяся на письменном столе и постанывавшая с похмелюги, пыталась допереть: кто именно ее трахнул?.. с перенаподдававшими дурехами чего только не бывает, но мне это было на руку; потом обе дамы мурлыкали о каких-то своих делах, чистили перышки и лакали крепчайший кофе; Лиз внезапно заговорила о перевозке ценностей… я, мол, очень рискую, Галина, но ради тебя готова плевать на все ваши и наши законы; я быстренько смотался на чердак — достал из загашника пару северо-корейских прессин баксов — специально для проверки Лиз «на вшивость»; я их — на всякий пожарный — буквально за копейки приобрел у одного ничем не брезговавшего фармазона и наркомана; он вскоре врезал дуба от перебора дури.
