Книга написана оптимистом и патриотом, любившим Родину и верившим в нашу Победу, честно делавшим на войне необходимое дело строительства. Сергей Михайлович не был ранен, хотя не раз бывал под обстрелами и бомбежками. Он объяснял это чудо молитвами своей матери и жены. Не убил ни одного немца и этим гордился не меньше, чем боевыми наградами. Он и на войне оставался писателем и немного философом, страстным наблюдательным человеком, который пытается понять, что, как и во имя чего происходит вокруг. В книге нет домыслов, фантазий, ложного героизма, только правдивое повествование, и в этом ее достоинство. Личное восприятие автора, его удивительная память захватывают читателя: он полностью и по праву верит написанному.
Почему Сергей Михайлович Голицын написал эту книгу? Он считал, что просто обязан был это сделать. Несмотря на огромное количество публикаций, не вся правда о Великой Отечественной войне сказана и до сих пор, хотя прошло уже почти пятьдесят лет со дня ее окончания. Опубликовано очень много идеологизированных домыслов, полуправды и даже откровенной лжи. На многие и многие вопросы нет вразумительного ответа. По опубликованным мемуарам военачальников нельзя составить полную картину быта и будней той страшной войны.
Воспоминания писали все предки Сергея Михайловича. Более 20 томов дневников его деда Владимира Михайловича Голицына, московского губернатора и городского головы, хранятся в Отделе рукописей Государственной Российской библиотеки. Отрывки о Москве 50-х годов XIX столетия публиковались в «Московском журнале» в №№ 9, 10, 11 за 1991 год. Отрывки из воспоминаний отца — Михаила Владимировича, члена Московской городской думы, — опубликованы в журнале «Моя Москва» в №№ 7 и 9 за 1991 год. В семейных архивах хранятся мемуары более отдаленных предков. Опубликованы воспоминания двоюродного брата — Кирилла Николаевича Голицына — в № 5 журнала «Москва» за 1993 год.
«Записки беспогонника» создавались дважды. Впервые в конце 40-х годов, когда у Сергея Михайловича было очень мало времени для писательского труда — надо было кормить семью. Он много ездил как топограф по строительным объектам, жил в стесненных условиях, писал урывками. О публикации на тему быта, оборотной стороны войны, по цензурным соображениям, речи быть не могло ни тогда, ни много позже.
Вторично рукопись перерабатывалась, уточнялась после встреч с ветеранами уже в 70−80-х годах в деревенской тиши, в полном уединении, в собственном деревенском доме. Удивительная память, которая с годами, кажется, возрастала, воссоздавала многие детали событий 40-летней давности, так ярки они были. Сергей Михайлович заново переживал самые страшные годы своей жизни.
