— Между прочим, — сменил тему эргард, — ты ещё не сказал, где тебя прострелили.
— Под Крумом, ночью. Я туда на задержание ездил.
— Сам лично на задержание? — удивился друг. — Ваши специалисты без тебя не справились бы?
— Просто мне было интересно посмотреть на его жильё, — пояснил Эйнер.
— И что там было? — Верену тоже стало интересно. Ему представилась полутёмная комната, заставленная диковинными приборами и аппаратами, с телеэкраном во всю стену и огромными колбами с заспиртованными людьми.
— Ничего, — разочаровал его цергард. — Обыкновенно, как у людей. Наверное, они успели всё подчистить.
Потом он стал рассказывать о ночном происшествии, и страшные события в его изложении выглядели очень забавными. Особенно развеселил друзей эпизод, в котором глава контрразведки лично вооружает инопланетного шпиона собственным пистолетом, потому что «какая ни есть, а всё живая тварь, жалко, если пожрут», а потом ещё и отключается у него на плече, будто у любимого дядюшки.
…У Верена было хорошо. Тесно, зато тепло — госпиталь отапливался по третьей категории. Из лаборатории попахивало какими-то химикатами, но запах был мирным, успокаивал. Уходить не хотелось. Они ещё долго сидели рядом, забравшись с ногами на кушетку, потягивали горячий харат из одной кружки — лишнюю посуду хозяин не держал, вспоминали старых школьных знакомых, с которыми Верен встречался часто, но Эйнеру служба не позволяла.
— У Трогра погиб младший брат, нормальный, между прочим, не «болотный», — рассказывал последние новости Верен. — Говорит, родители от горя в полной невменяемости, старших детей видеть не хотят. Амра Коре-ат вышла замуж, за какого-то парня из Академии ВВС, не из наших. И Гедар женился, и Бору…
— Поветрие какое-то! — рассмеялся Эйнер. Что это их всех разобрало, одновременно? Семейным, разве, паёк увеличили? — и полюбопытствовал. — А дети есть?
— Пока нет, ни у кого. Рано ещё, вроде.
И тут Эйнер вскинул на друга красивые серые глаза. Они вдруг стали большими и испуганными. Спросил страшным шёпотом, как заговорщик:
— Слу-ушай! А у кого-нибудь из наших ВООБЩЕ ДЕТИ ЕСТЬ?! Хоть у одного?!!
Верен выронил кружу, остывший харат вылился на бурое солдатское одеяло.
Они вспоминали долго. Перебирали в уме друзей, знакомых, и знакомых тех знакомых, и ничего радостного вспомнить не могли. Получалось, что никто из выросших «детей болот» собственного потомства пока не имел. Хотя, самым старшим из них было хорошо за двадцать.
