Верен считал иначе.
— Ещё я вивисекцией не занимался! Не на передовой, слава Создателям! Смори, как у тебя всё присохло, отдирать придётся!..
Эйнер хотел посмотреть, но не успел — заснул. И что там с ним делали дальше, не знал. А когда проснулся, увидел Верена с чистой рубашкой в руках.
— Вот, держи. Я твою в стирку выкинул.
— А эта чья? Откуда? — спросил цергард с подозрением, соображал он ещё плоховато.
— Моя. Из комнаты принёс.
— Ты что?! — возмутился Эйнер. — Ты уходил?! И оставлял меня тут одного?! А если бы кто вошёл?!
Верен не удержался, прыснул, представив, как акушер Смидра входит в свой кабинет, а там, неудобно перекосившись в кресле, без рубашки, с перевязанным плечом дрыхнет, ни больше, ни меньше, один из девяти Верховных цергардов Федерации! Есть от чего спятить!
— Обошлось же! — сказал он, отсмеявшись.
Они вернулись в лабораторию. По дроге Эйнера пошатывало, как пьяного, друг придерживал его за рукав.
— Зачем приходил-то? — спросил он внизу. — Я имею в виду, на самом деле.
— Похвастаться, — был ответ. — Последнего вчера взяли. По крайней мере, из этой партии.
— Ты уверен? — уточнил Верен. — Анализ не будем делать?
— На все сто. Пришелец. Я их уже нюхом чую. Без всяких анализов.
Минуту оба молчали. Потом Верен задумчиво покачал головой.
— Не представляю, как вы их вычисляете, — вымолвил он. — Такая неразбериха кругом, беженцы, мутанты… Столько народу вообще без документов…
— А! Вот в этом-то их ошибка! У них-то все документы в порядке — не подкопаешься. Идеально сделано.
— И что? — не понял Верен.
— То, что у нас, слава Трём Создателям, бюрократическое государство. И если кто-то откуда-то прибыл, он должен был откуда-то убыть. И там, на местах, должны были остаться отметки и сведения. А их нет. Будто из пустоты люди объявились… — он на секунду задумался. — На их месте я поделывал бы документы убитых. Тоже не лучший вариант, есть опасность, что сличат фотографии, но всё-таки меньше шансов повалиться. Труднее делать запрос, — и заключил не без злорадства, — Паршиво у них там разведка работает. Как дети малые!
— Сказал что-нибудь?
— Молчит пока. Все молчат. Ничего, разговорятся. — контрразведчик зловеще усмехнулся.
— И всё-таки я не понимаю, — Верен продолжал когда-то давно начатый разговор, — почему ты не можешь предъявить вашим идиотам результаты анализов? Доказательство неопровержимое! Совсем иной состав крови!
— Потому что наши идиоты скажут: новый вид мутации. И объявят меня психом. Они только этого и ждут, уж поверь! Нет, пока не найдём транспорт — даже заикаться нельзя.
