Адель разглядывала женщину как редкий экземпляр насекомого. Мать. Мужеподобная, в странном коричневом платье полувоенного покроя. Она приглаживала короткие темные волосы широкой крепкой ладонью, а под носом Адель заметила квадратик усиков.
— А мягкие игрушки? — тихо напомнила Адель, пристально разглядывая ее.
— Зачем? В его глазах я видела знание о мироздании, ответ на сокровенные вопросы человечества. Я доставала ему головоломки, его логика поражала окружающих, он выигрывал шахматные матчи у взрослых. Его ровесники только начинали говорить, когда сын уже заучивал гаммы.
Ее лицо приковало внимание Адель — столь похожее на то, которое Адель знала лишь по портретам. Еще ей был знаком голос, чью силу и воодушевление несли тысячи германских репродукторов.
— Почему вы не в палате? — испугавшись собственным фантазиям, спросила Адель.
— Я не могу! — в ужасе закричала мать. — Я боюсь. Я не могу видеть… смерть!
Потому что это ее смерть, гибель ее планов, ее триумфа.
Палату Адель нашла быстро. Ребенок лежал один, он всегда был один, маленький старичок. Она поставила на столик горшок с сосенкой и присела на край постели, которая была слишком велика для иссохшего тельца.
— Ты как ангел, — прошелестел он еле слышно. — Ты совсем не похожа на человека.
Ее голос дрогнул:
— Мой друг передал мне книжку. О Маленьком принце.
Адель открыла сказку и стала читать. Зимний день быстро сменил вечер, а сумерки — ночь. Забавные трогательные картинки на страницах… Но взгляд мальчика слишком воспаленный и мутный. Этой ночью Маленький принц исчезнет, улетит на свою планету. Адель пригладила волосы мальчика, наклонилась и губами коснулась влажного лба. Адель прикрыла его веки, и грустные глаза померкли.
— Спи. Отдыхай.
Тихо ступая, она покинула палату. Взрослым всегда кажется, что у детей жизнь впереди, сейчас — только подготовка. Это не правда. Дети живут с рождения.
В коридоре Адель наткнулась на «лжедоктора».
— Вас везде ищут. Вы никогда ни о ком не думаете? Классический пример эгоцентрика.
— Очередной лжедиагноз?
— Вы — человек, который не принимает разнообразие жизни, не принимает иной взгляд, другое слово, даже странную прическу — подобные проявления для вас повод считать людей недостойными существования, — он взглянул на название ее книги и попробовал перейти на понятный ей язык. — Представьте себе избалованного принца, который считает, что другие не достойны существования. Этот принц забыл, что другие — тоже принцы.
