И вот, именно к этой могиле, во сне, старец меня и подводит. Подведет и исчезает. Я к могиле наклоняюсь, а в ней окно. В окошке этом женщина необыкновенной красоты, в златотканой одежде. Сидит и ждет, пока я ей окно открою.
Я таких снов потом насчитала аж двадцать, и все они один в один, слово в слово.
Стала я про этот сон думать. Думала и так и этак, а разгадать сон не сумела. Решила я тогда сходить на эту могилу. Думала: дай-ка я хоть посмотрю, кто там похоронен. Пришла, а на надгробном памятнике нет ни имени, ни чина, ни звания. Может быть, когда-то и было имя, да время все стерло. Помолилась бы за упокой, да имени не знаю.
Раза три я ходила к той могиле. Тянет меня к ней, а почему, не пойму.
А потом, на Пасху, на крестном ходе, я увидела икону. Меня будто кто-то под дых ударил. Гляжу я на икону, а на ней точь-в-точь нарисована та, которая у меня во сне из земли в окно глядит. Даже одежда такая же – голубая с позолотой.
Взяли меня думки, да так, что больше ни о чем не могла думать. Мысль засела, что это Богородица мне во сне знак подает. Взяла я кирку, лопату и двоих старших сыновей. Пришли мы на кладбище по поздноте, но еще было все довольно хорошо видно.
Кладбище наше от поселка далековато, сторожа на кладбище отродясь никогда не было. Бог знает, как мы боялись, но могилу раскопали до самого гроба. Доски дубовые подопрели, и мы без труда открыли гроб. А когда отодрали крышку, то от увиденного чуть разума не лишились. В гробу был спрятан клад, а сверху лежала большая позолоченная икона. Я осветила факелом икону и сразу же поняла, что на этой иконе лицо, виденное мною во сне. Но только в тот момент мы об иконе и не мыслили, а как увидели кучу серебра и золота, так не знали – плакать нам или смеяться. Такое на нас нашло – не передать. Руками деньги перебирали, а они звенят слаще соловьев. Тут только я опомнилась, ведь я не взяла с собой ни мешков, ни туесов, не во что будет богатство складывать.
Насыпали мы денег в карманы и быстренько засыпали ту могилу. А икона Богородицы там же, в могиле осталась.
По дороге домой я своим детям строго-настрого наказала никому не рассказывать о найденном кладе.
Шли мы и мечтали о том, как заживем богато: хату купим, коров, коней и всего, чего только не пожелаем.
Доплелись до дома да так и легли немытые. Не было у нас сил ни раздеться, ни умыться.
Ночью я увидела сон, будто старец грозил мне железной палкой. Лицо у него было строгое и даже злое:
