На площади все еще много было много людей. Они катались на льду.
Гирлянды на елке все еще горели.
Они вышли из такси и остановились на тротуаре, взявшись за руки и любуясь на елку. Внизу, в углубленной чаше катка, молодые девушки в коротких юбочках выделывали изящные пируэты на льду, а какой-то почтенный джентльмен чинно катался, подбоченившись, и рассекал толпу, словно океанский лайнер. Над площадью царила огромная елка, сияющая тысячами разноцветных огоньков.
И внезапно все огоньки погасли.
В смысле, все огоньки на елке.
Каток по-прежнему остался освещен — сверкающий прямоугольник посреди нахлынувшего моря темноты. То есть, конечно, остались фонари на углу улицы, да и в небоскребе на Рокфеллер-плаза все еще горели отдельные окна, но по сравнению с тем, что было всего лишь минуту назад, ночь показалась особенно темной. Когда гирлянды погасли, у всех зрителей невольно вырвался разочарованный полувздох-полувозглас.
Фигуристы по-прежнему продолжали кружить по катку, но зрители стали расходиться с улицы. Некоторые отправились на площадь — там все еще было достаточно света, другие пошли по Сорок девятой улице. Патриция и Марк взялись за руки и отправились гулять по Пятнадцатой улице.
Казалось, что двое нападавших возникли прямо из воздуха. Оба они были чернокожими, но с таким же успехом они могли оказаться и белыми. В Нью-Йорке был канун Рождества, и город просто кишел грабителями всех мастей. Их привлекла норковая шубка. Шубка, и еще сумочка Патриции.
Сумочка была от Джудит Лейбер, с золотой застежкой, и со стороны казалось, что в ней наверняка должно лежать много денег. Один грабитель ударил Патрицию по голове, а второй вырвал сумочку у нее из рук.
Патриция зашаталась. Первый грабитель подскочил к ней уже спереди и дернул за полу шубки, обрывая пуговицы. Грабитель уже начал сдирать шубку с плеч Патриции, и тут Марк ударил его.
Удар вышел совершенно неубедительным. Грабитель явно поднаторел в уличных драках, а Марк был всего лишь тихим законопослушным адвокатом, который повел свою подругу посмотреть на новогоднюю елку. К тому же евреем. Ирония судьбы. Грабитель дважды ударил Марка в лицо, ударил очень сильно, а когда Марк упал на тротуар, снова повернулся к Патриции, намереваясь все-таки забрать эту долбаную шубку. Второй грабитель пнул Марка в голову. Патриция закричала, схватила свою туфельку на высокой шпильке и кинулась на грабителя, который пнул Марка. Патриция колотила его по лицу и по плечам острым каблуком, но грабитель продолжал пинать Марка. Он бил его снова и снова, и голова Марка дергалась под этими ударами. Тротуар уже был залит кровью, и Патриция едва не поскользнулась.
